Мокрый не боится дождя

КАФЕ, ПРИМЫКАЮЩЕЕ К ЛОББИ

«В открытом море вода синяя, как лепестки васильков, и прозрачная, как тонкое стекло». — читает бабушка. — «На дне морском живут русалки».

Здесь тоже. В бассейне с синей, как море, водой.

Костя учится отводить взгляд. Усвоил от бабушки: «таращиться» — плохо. А ещё он запомнил, как устанавливать спинку шезлонга. Это здорово — уметь рассчитывать все эти зубчики, чтобы потом следить за Русалочкой. Из надёжного укрытия — из-под век. И даже всевидящая и вездесущая «Аби» (мальчик обращается к бабушке по-татарски) не догадывается. Не знает она и про секрет. Правда, он принадлежит не ему, Костику, а девочке, которую усатый дядя учит плавать. «Аби» говорит, что это её папа. У Костика нет папы. Но он не горюет. У него есть «Аби» и «Бабай». Костик горд, что его язык справляется с этими словами. Это в деревне, где он проводит каждое лето, его научили татарским словам «бабушка» и «дедушка».

«Бабай? Ну хорошо, пусть будет по-твоему!» — согласился русский дед.

Костик приоткрывает веки. Однажды он слышал, как их сравнили с черепашьими. Костя не обиделся. «Черепашки — хорошие». Костя встречал черепашек-ниндзя на улице. Больших-пребольших. Зелёных-презелёных.

— Это военный патруль, — поправил его «Дед — бабай». — И на них бронежилеты.

А Костя подумал— панцири.

…Русалочка и дядя с усами всё ещё барахтаются в бассейне.

«Аби» не поверит ему. Насчёт Русалочки. «Это сказка, Костик!» Но у него есть способ доказать. Сегодня «Аби» не будет с ними. И дед позволит Костику гулять по отелю. А тогда… Вот все удивятся!

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА ОТЕЛЯ

— Не могу отделаться от чувства, что где-то уже видел эту розовую шляпку, — говорит краснолицый господин в шлем — панаме.

— Мир стал повторяться, — откликается его спутник с бородкой-эспаньолкой.

— Или изнашивается аппарат в черепушке.

— Не паникуй, Паша. Это элементарное дежавю!

— Но ты, Володя, не можешь не признать, что мы повсюду натыкаемся на мадам «Розовая шляпка». Может, она преследует нас?

— На кой ляд прелестнице два «пенса»? — лениво отмахивается «эспаньолка».

— «Пенсы»?

— Молодёжный сленг.

Мужчины огибают бассейн, в котором папа даёт дочке уроки плавания.

— Ты не находишь, что отец — копия Леха Валенсы? — интересуется краснолицый господин, склонившись к уху компаньона.

— Усы похожи.

— И такой же крепыш.

Мужчины сворачивают к бару.

— Помнишь, как в молодости мы спорили о Лехе и его «Солидарности»? — спрашивает краснолицый.

— А ты, Паша, призывал разобраться с этими ребятами быстро и жёстко…

Неспешный разговор туристов продолжается за столиком в кафе.

Один из «пенсов» — Павел Петрович Белозерцев, дедушка мальчика с синдромом Дауна. Обладатель «эспаньолки» — Владимир Николаевич Садовой.

Их сиеста традиционно посвящена политике.

Официант приносит коктейли.

— «Шукран!» — по-арабски благодарит Владимир Николаевич. Паренёк расплывается в улыбке.

В дрожащем от жара воздухе материализуется Ритин силуэт и с какой-то нервной грацией движется в их сторону. Эспаньолка Владимира Николаевича, словно флюгер, поворачивает в направлении юбочки-солнца.

«Эг-е-е!» — восклицает про себя всевидящий приятель.

Девушка-аниматор одаривает мужчин улыбкой:

— Добрый день. Завтра — Хеллоуин! Вас ждёт сюрприз.

— Какой-нибудь «хорэр»? — это Садовой демонстрирует знание английского и киношных жанров.

— Ужас ужасный! — смеётся Рита, и в её гортани драгоценными камешками перекатывается воздух.

Мужчины тянут губы в ответной улыбке, но как только девушка разворачивается спиной, Белозерцев заявляет:

— А по мне, так у вас, украинцев, детская болезнь! Нет, даже подростковая. Когда начинают стыдиться старшего брата — работягу. И штаны на коленках пузырятся, и ногти неухожены, и горласт… Короче, слишком прост — на ваш утончившийся европейский вкус.

— Этот братец отхватил лакомый ломоть землицы, — делает попытку отбрить друга Садовой. — Мы испытали национальное унижение!

Ответить оппонент не успевает.

— Ну сколько можно талдычить об одном и том же, мальчики! — восклицает дама в золотистом тюрбане. Садовой вскакивает и галантно прикладывается к её ручке, после чего жмёт пухлую ладонь сопровождающего даму мальчика с синдромом Дауна.

— А мы с Костиком идём плавать! — оповещает дама.

— Даночка, я присоединюсь к вам минут через десять.

— Костик, попрощайся с дедушкой и дядей Володей.

Мальчик поднимает руку — точно индеец времён борьбы с белыми поселенцами. Как только они скрываются из вида, мужчины возвращаются к прерванной беседе.

— Дефолт на Украине, пан Садовой, — вопрос ближайшей перспективы.

— Согласен, — кивает «пан», и с досадой добавляет: — Только не на Украине, а в Украине.

— А пошёл ты в…! — собеседник употребляет известное «математическое» слово из трёх букв, с которым используется предлог «на».

… Пан Садовой берёт паузу. Как будто для того, чтобы собеседник расслышал резкость своего заявления. После чего тихо произносит:

— Только после вас!