Мокрый не боится дождя

— Это как расцарапывать засохшую корочку ранки, — произносит она с лёгким акцентом, что образуется у русскоязычных, когда они подолгу не практикуют язык.

Белозерцев продолжает нависать над мадре, и отбрасываемая им тень побуждает ту оказать ему любезность:

— Присаживайтесь.

— Благодарю. — Он плюхается на ближашее кресло.

— А я вас узнала. Вы были у бассейна. С той несчастной.

Белозерцев хотел поправить: он не был «с» женщиной, а лишь рядом. Однако рассудив, что для свидетельницы это без разницы, от замечания воздержался. Он похлопал себя по накладному карману рубашки «сафари» и, убедившись в наличии своей отрады, воспользовался поводом закурить. Итальянка покосилась на трубку с одобрением.

— Одно время нюхала табак. Помогало в стрессовой ситуации.

«И не иначе как в Африке».

— Работодатель не одобрял сигарет, по крайней мере, у медицинского персонала. А чистый табак, с его точки зрения, менее греховен.

Именем работодателя Белозерцев поостерёгся интересоваться, лишь заметил:

— Ну да, ведь курят же в Египте так называемую «шишу».

«Итальянка» принялась тушить очередную сигарету, явно намереваясь отбыть восвояси. Павел Петрович невозмутимо попыхивал трубочкой. Однако когда дама поднялась, он последовал её примеру.

— Завтра мы уезжаем! — объявила женщина.

— Счастливого пути!

Мужчина и женщина, не сговариваясь, двинулись по дорожке, будто констатация грядущего события связала их узами сообщества.

В удалении от окон номера и без всякого побуждения со стороны спутника у «итальянки» развязался язык, и она поведала свою историю, почему-то начав с хэппи энда: живёт в Милане, у неё муж… и много ещё чего хорошего.

Сито сознания Белозерцева пропускало перечень без задержки. В итоге осталось существенное: до своего итальянского благоденствия женщина проживала в Одессе, откуда отправилась работать в Африку, а точнее, в Ливию. Её пациента звали Муаммаром Каддафи. Оказание медицинских услуг такому человеку — это суперответственность. И не снести головы тому, кто…

— Помните, как сурово обошлись с болгарскими медсёстрами?

Белозерцев помнил. Он находился уже на родине и смотрел новости. Запомнился зал суда и несколько женщин с напряжённо-усталыми лицами. Болгарок обвинили чуть ли не в намеренном причинении вреда всемогущему, как тогда казалось, вождю ливийского народа.

— А бензин в Ливии был дешевле воды!

«Ага, она о преимуществах правления Каддафи».

Как украинской медсестре удалось покинуть Ливию во время революции, осталось за рамками откровений. Как и мученическая смерть полковника.

Миновав кульминацию исповеди, женщина, надо полагать, ощутила себя не в своей тарелке. А потому заторопилась в номер. Белозерцев вызвался проводить. Не доходя до входа в отель, она остановилась.

— Дальше я сама. Во избежание осложнений.

Белозерцев понял, кого она имеет в виду, и склонил голову в прощальном ритуале. Спутница развернулась к нему всем корпусом:

— Главный менеджер не при чём.

— Вам что-то известно?

— В тот вечер…ну понимаете… он был занят.

— Вы уверены?

— Я тому свидетель. — Отражённый свет заплясал у неё в зрачках, как лунная дорожка. — Мазурик он известный. Попытался поиметь с нас. Дескать, Марк похож на полковника. — Она перевела дыхание и присовокупила: — Он не оставлял нам выбора.

Пока Белозерцев пытался домыслить, какая ещё альтернатива имелась у мадре в решении проблемы, она махнула рукой и двинулась по дорожке. Грузная походка выдавала её возраст. Он догнал её. Сеньора предостерегающе выгнула бровь.

— А не могли бы вы описать ваш тогдашний маршрут?

— Изначально мы с дочкой зашли в центральный бар.

— Это где?

— У входа в лобби. Если двигаться с территории отеля.

— А ваш сын?

— Марк оставался в номере. Ему было позволено поиграть в компьтерные «стрелялки».

— Почему вы покинули бар?

— Дочка закапризничала. Мы пошли прогуляться и по чистой случайности оказались в непосредственной близости от места «стрелки». Простите, я перешла на сленг русских бандитов.

— Вы увидели мужа и Абделя? Так?

— Скорее услышала.

— Они разговаривали так громко?

— Для арабов — скорее приглушённо, но вполне достаточно, чтобы расслышать слово «метла».

— Хм?

— На итальянском, кроме прямого значения, есть переносное. С грубым, вульгарным смыслом. Мой муж употребляет его, когда злится. В том числе, с единоплеменниками, которые не владеют итальянским.

— Значит, метла… мести… — пробубнил Белозерцев. — Изощрённо. Итальянцы так изобретательны в плане вульгаризмов?

Женщина пожала плечами:

— Не всегда. Есть, к примеру, слово «vacca». Это корова. И одновременно доступная женщина.

— Пожалуй, наша «тёлка» звучит точнее.

Её усмешка не подтвердила, но и не опровергла высказывание. Но лингвистическая тема разрядила атмосферу.

Они прошлись ещё с десяток метров, когда он решился снова прощупать почву.

— Простите мою назойливость, но это важно. Когда вы поняли, что между вашим мужем и менеджером идут препирательства…

— Я решила ретироваться.

Белозерцев задавал вопросы, осторожно подбирая слова и давая себе отчёт: приступ откровенности может закончиться в любую минуту.

— Вы пошли к бассейну?

— И даже немного задержались у него.