Мольберт в саду Джоконды

Может, поэтому все и пошло наперекосяк, потому что они поехали до свадьбы, а не после.

Но теперь уже никакой свадьбы не будет. И не потому, что она передумала, а потому, что Степа мертв.

И тут она наконец заплакала.

Что, однако, не помешало юной полицейской, взяв под руку, вывести ее из подъезда, около которого также толпились зеваки, в основном туристы, в массе своей китайские, причем многие из них снимали происходящее на смартфоны, подвести ее к полицейскому автомобилю, запихнуть Лизу на заднее сиденье, отгороженное от водительского решеткой, и сказать:

– И никаких глупостей, мадемуазель! Вы их сегодня уже предостаточно наделали!

С этими словами она захлопнула дверцу.

Откинувшись на неудобное, чем-то неприятно пахнувшее сиденье, Лиза закрыла глаза. Ну да, понаделала, в этом полицейская была права.

Только что теперь толку?

Размышляя над тем, что же делать, Лиза открыла глаза – и остолбенела. Потому что увидела грабительницу и убийцу, ту самую, с внешностью модели парижских подиумов, которая действовала в нехорошей квартире месье Клода и выстрелила в Степу, прямо у себя под носом.

Причем эта особа была не в толпе зевак со смартфонами, она не пряталась и не наблюдала за ней исподтишка, а разговаривала более чем непринужденно с юной полицейской, которая только что усадила Лизу в авто.

И было понятно, отчего столь непринужденно: грабительница и убийца сама была облачена уже не в неприметный серый комбинезон и серую кепку, а в полицейскую форму, и, судя по тому, как смеялась над ее шуткой молодая коллега, была ей отлично знакома и в самом деле являлась полицейской, а не только ею прикидывалась.

Еще один французский полицейский, пройдя мимо грабительницы и убийцы, приветствовал ее, панибратски похлопав по плечу. Кто-то другой, входящий в подъезд, кивнул и помахал рукой.

Лиза в ужасе наблюдала за происходящим, а потом увидела, как юная полицейская повернулась в сторону автомобиля и указала на сидевшую в нем Лизу. Грабительница и убийца, кивнув и снова сказав что-то вызвавшее у коллеги бурный приступ веселья, взяла у той ключи и медленно, не сводя взора с Лизы, приблизилась к автомобилю.

Заглянув в салон через открытую переднюю дверцу, она весело произнесла:

– Что, мадемуазель, проедемся с ветерком до нашего управления? Надеюсь, голова у вас не болит? Если не хотите, чтобы с вами произошло то же, что и с вашим дружком, вести себя будете смирно.

* * *

Лиза принялась истошно кричать. На ее дикие вопли прибежала все та же молодая полицейская, которая, распахнув дверь, попыталась ее успокоить. Грабительница и убийца только пожала плечами: мол, не знаю, отчего клиентка принялась вопить, – видимо, истеричка или, вообще, на наркоте.

Хотя прекрасно знала.

– Это она! Это все она! Это она застрелили Степу! Это она убила месье Клода! – кричала Лиза, вдруг осознав, что говорит все это на русском. Однако грабительница и убийца, видимо поняв, что она имеет в виду, крайне недобро сверкнув глазами с поволокой, перебросилась парой слов с юной полицейской, и та, резко и крайне больно одернув Лизу, незаметным для окружающих быстрым жестом ткнула ее в бок, да так, что у девушки перехватило дыхание, и крик тотчас смолк.

– Не надо орать! А будете хулиганить, придется применить силу.

Чувствуя, что ей недостает воздуха, Лиза понимала: ничего уже не поможет. По крайней мере, в данный момент. А будет ли что-то после этого, она не ведала. Потому что кто мог дать гарантию, что она доедет в целости и сохранности до полицейского управления, когда за рулем автомобиля модель-убийца?

Может, она «попытается бежать» и будет застрелена. Так же, как модель-убийца до этого застрелила Степу.

Попытается бежать…

* * *

Повалившись на руку юной полицейской, Лиза задергалась. Бок, в который та ткнула двумя пальцами, еще ужасно болел, но дышала она уже без проблем. Только вот никому об этом знать пока что не требовалось.

Ее живо извлекли наружу, положили на мостовую, и Лиза, наблюдая за воцарившейся паникой сквозь приоткрытые веки, все искала подходящий момент.

После того как ее постукали по щекам, сунули что-то под нос и поставили на ноги, два дюжих полицейских снова усадили ее на заднее сиденье полицейского автомобиля.

– Воздух, мне нужен воздух! – взмолилась Лиза, когда поняла, что дверца вот-вот неминуемо захлопнется, и один полицейский только прикрыл, но не закрыл ее.

В этот момент из дома стали выносить большой пластиковый мешок, в котором, в этом Лиза не сомневалась, покоилось тело месье Клода.

Это привлекло всеобщее внимание: зеваки, потеряв интерес к Лизе, стали снимать на смартфоны это нехитрое действо, полицейские, оттесняя зевак, также были заняты своими делами. И даже модель-убийца, повернувшись к ней спиной, разговаривала по мобильному.