Молчаливая роза

— Флориан, ты должен слушать. — Дождь за окном прекратился, и сквозь стекла начал пробиваться лунный свет. Джонатан задохнулся, увидев в серебристом отблеске, что стоявший в углу маленький круглый столик покосился на сторону и стоявшая на нем лампа с плетеным абажуром обрушилась на пол. На письменном столе зашевелилось темно-зеленое пресс-папье, и Девон увидела, как блеснуло что-то металлическое. Мимо них пулей пронесся нож для разрезания бумаги и вонзился в стену по самую рукоятку.

— Все, хватит! — Джонатан сжал руку Девон. — Уходим отсюда!

— Нет! — Девон вырвалась. — Я остаюсь. Не для того я сюда ехала!

— Поговорите с ним, Девон, — послышался в темноте голос Сары. — Расскажите ему все, что знаете.

Девон дотянулась до руки Джонатана, стиснула ее и глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Флориан, я была здесь раньше. Тогда я не была уверена в этом, но теперь знаю правду. Я знаю все твои тайны. Знаю, что случилось с твоим сыном.

Все три двери захлопнулись и тут же распахнулись снова. У Девон задрожали колени, но она по-прежнему стояла на своем.

— Я знаю, что ты убил его. Знаю, что это был несчастный случай, что ты не хотел причинить ему вред. Но Берни мертв. Ты должен взглянуть в лицо правде и понять, что наделал.

В водопроводных трубах загудело так, что у них заложило уши. Из всех розеток со свистом посыпались яркие желтые искры.

— Черт побери, Девон, я хочу забрать тебя отсюда!

— Я знаю об Энни, — продолжила она, не обращая внимания на слова Джонатана. — Знаю, что ты с ней сделал. Я знаю, что ты бил ее… а потом изнасиловал. Ты причинил ей зло, Флориан. — Раздался звук бьющегося стекла. С письменного стола слетела хрустальная вазочка и разлетелась на куски, ударившись о противоположную стену.

— У тебя будет возможность искупить свою вину, — вставила Сара. — Воспользуйся ею, Флориан. Оставь это место скорби и уходи.

Девон вскрикнула, когда что-то внезапно уперлось ей в горло. Девушка отшатнулась, борясь с невидимым противником, ударилась спиной о стену, и у нее перехватило дыхание.

— Девон! — Джонатан бросился к ней, но секундой позже тоже оказался прижатым спиной к стене.

Внезапно прозвучал жуткий, сверлящий звук, а затем хлопок, подобный удару грома, и невидимая сила, схватившая Девон за горло, мгновенно улетучилась. Девушка почувствовала себя свободной. Джонатан поднялся и встал рядом с ней. В ту же секунду по комнате пронесся ревущий смерч. Он сорвал со стен картины, с грохотом смел все, что стояло на письменном столе, поднял в воздух маленький коврик с бахромой. Девон вскрикнула, когда мимо пролетел застекленный портрет и врезался в дверь ванной. Джонатан прижал девушку к себе, и пальцы Девон впились в отвороты его пальто.

— Если ты не понимаешь собственной выгоды, — сказала Сара, — сделай это ради детей. Если ты когда-нибудь любил их, дай им возможность уйти.

Вихрь прекратился так же внезапно, как и налетел, и в доме воцарилась тишина. Жуткая, зловещая тишина. Не слышалось ни звука, кроме скрипа веток о подоконники и стука капель, падавших из закрывшихся, как по мановению волшебной палочки, водопроводных кранов. Девон затаила дыхание.

Новая вспышка молнии сотрясла дом, и воздух затрещал от снопов электрических искр. У Девон поднялись дыбом волоски на предплечьях.

— Ложись! — Джонатан рванул ее на пол, засыпанный обломками, защитил голову рукой и прикрыл девушку своим телом. С грохотом треснули и посыпались в комнату оконные стекла. На них обрушился град осколков. В выбитые окна ворвался ветер, и скрежет веток о подоконники стал громче.

— Сара! — окликнула Девон, когда они поднялись на ноги. Ее всю трясло, она часто и тяжело дышала. Должно быть, на шее остались синяки.

— Со мной все в порядке, — отозвалась Сара.

— Что это? — Джонатан подался навстречу новому звуку, пронесшемуся в темноте. Сначала низкий, заунывный и бросающий в дрожь, он постепенно становился все выше и выше, отдаваясь пронзительным эхом, от которого вибрировали барабанные перепонки. Девон не выдержала и зажала уши. И тут звук изменился. — Это похоже на…

— На плач, — закончила Девон, когда шум стал громче. Мучительные, жалобные, надрывающие душу рыдания огласили окрестную тьму. — О Боже… — Страдание, звучавшее в этом голосе, как косой резало сердце Девон. Ужасная, умопомрачающая боль слышалась в этом звуке и заставляла каждого из них на себе ощутить часть тех неслыханных мучений, на которые был обречен Флориан. Затем плач начал стихать. Прошло всего несколько секунд, но Девон, как ни старалась, слышала только слабые всхлипывания, которые стремительно удалялись и становились все тише и тише…

И снова настала тишина.

— Он ушел. — Голос Сары вновь звучал как обычно. Девон поняла это, когда Сара поднялась с кровати и подошла к ней.

— Да… — Девон вытерла катившуюся по щеке слезу. И тут, посреди этого странного безмолвия, она испытала новое чувство, омывшее ее, словно теплый летний дождь. Оно длилось всего лишь миг, но наполнило ее душу таким счастьем, такой радостью, что защипало в горле.