Молчаливая роза

Мэри Стаффорд, супруга Флориана, получала солидное ежемесячное содержание, все личное имущество Флориана за вычетом завещанного другим лицам, а также право пожизненного владения домом. Удивительно, но в завещании упоминалась и племянница Энн. Ей причитался «принадлежавший моей матери маленький золотой медальон, в надежде на то, что она поймет, как много для меня значила». Этот пункт показался Девон несколько непоследовательным, памятуя о том, что, по ее мнению, произошло между дядей и племянницей. Впрочем, может быть, никакой непоследовательности в этом и не было — все зависело от того, насколько мучительным было чувство вины за силой навязанную тринадцатилетней девочке интимную близость. Может быть, совесть терзала его так же или почти так же, как после убийства собственного сына…

Девон еще раз пробежала глазами список и зачеркнула первую строчку — «проверить родословную». Эта задача была выполнена: сведения, полученные в Гротоне, она использовала, чтобы вычертить генеалогическое древо Стаффордов. Кроме Энн, которая прожила в городе до конца девятьсот семидесятых, последними отпрысками этого семейства, здесь родившимися и выросшими, были дети Маршалла — Баррет и Эстелл Стаффорды. Они до конца двадцатых годов жили в первом, основательно перестроенном фамильном особняке. Девон с удивлением обнаружила, что это здание сгорело всего лишь три года назад. Она даже не знала точно, кто жил в это время в доме и не пустовал ли он вообще. Но она нашла документы, в которых упоминались фамилии и адреса членов семьи, живущих в Нью-Йорке, так что найти их не представляло никакого труда. Джонатан Стаффорд, его младшая сестра Маделин, тетя Эстелл Стаффорд-Мередит и сын Джонатан Алекс, очевидно, были единственными ныне живущими членами семейства.

Она взглянула на список дел, которые еще предстояло выполнить. Предыдущие книги потребовали от Девон немалой подготовительной работы, поэтому она отлично знала, чего стоит собрать нужную информацию. Список предстоявших дел получился весьма обширным. Она продолжала над ним работать, каждый день добавляя все новые и новые пункты. Список она разделила на две колонки: в первой значилось, что еще требуется прояснить по части генеалогии семейства Стаффордов; в другой — что и где можно разузнать о сверхъестественных явлениях (привидениях, призраках, вызываемых спиритами духах, экстрасенсах и тому подобном). Душа ее не лежала к подобным вещам, но она знала, что обязана изучить и это. Перечень неотложных дел открывали имя и фамилия Кристи Папаополис. Майкл называл ее «верховным гуру». Кристи была первым человеком, которому позвонила Девон, вернувшись в Нью-Йорк из Коннектикута. Она знала, что Кристи — единственная, кто, выслушав эту исповедь, не подумает, что она сошла с ума.

Конечно, Кристи пришла в восторг и немедленно предложила вернуться в особняк Стаффордов, чтобы провести еще одну ночь в желтой комнате. Но Девон пришла в ужас от одной мысли об этом. Такой подвиг был ей не по силам, и она не была уверена, что когда-нибудь на это отважится. Но Кристи предложила свою помощь, и Девон не собиралась от нее отказываться.

Они условились встретиться завтра днем в одном из любимых местечек Кристи — книжной лавке «Интуиция». Кристи обещала познакомить Девон с людьми, которые разбираются в сверхъестественном. Эти ребята должны помочь, сказала она. Девон взглянула на часы — время уже поджимало, она заработалась. Обозвав себя копушей, она спрыгнула с дивана. Менее чем через час за ней заедет шофер Джонатана Стаффорда, а она еще — о Боже! — не решила, что надеть. Через кухню Девон промчалась в спальню — солнечный заповедник с лепным потолком и балдахином на четырех столбах. В окраске стен и потолка здесь господствовал белый цвет с элементами бледно-голубого. На этом фоне хорошо смотрелось темно-красное дерево мебели в стиле королевы Анны. На стене, правее туалетного столика, висели две картины современных импрессионистов Френсиса Дональда и Уолта Гонске, на каждой из которых были изображены распустившиеся цветы.