Молчаливая весна (СИ)

Его поцелуй с ней… Глухой стон, едва слышный из-за шума воды. Болезненный, почти способный убить укол ровнешенько в сердце. Сгибает. Чувствую, словно уменьшаюсь в росте под давлением чудовищной силы эмоций.

Толчок в мое тело. Жесткий. И его руки на моих бедрах, сжимающие до синяков. Головокружение. Спиной в холодную плитку. Попытка отдышаться. Фокусировать взгляд получается с трудом, а глаза щиплет, будто песка в них насыпали.

Его руки на ее теле и тотальный игнор. Будто я прекратила свое существование для него. Всхлип. Ногтями по собственным рукам, оставляя уродливые царапины. Снова. Снова и снова. Словно сумев содрать кожу, я убью воспоминания о его руках на моем теле.

Удовольствие на грани сознания и утробное рычание. Глаза в глаза, обильно окутываясь мурашками и сходя с ума от силы ощущений. Лбом в стенку. Чувствуя, как мокрые волосы прилипают. Как немилосердно вода лупит в спину. Я не выдержу.

Его улыбка, такая теплая, родная и сладкая, но не мне. Выколоть бы себе глаза после увиденного. Сползаю по стенке и сажусь, обхватив себя руками.

Он спал с ней… Ногтями сильнее впиваясь в уже разодранные руки. Полукрик и сорванное в рыданиях дыхание.

Люблю тебя. Неосознанное, но такое искреннее. Глядя в глаза. Чувствую себя выброшенной шавкой под проливным дождем. Ни крыши. Ни еды. Ни родной души рядом. Пусто. Никому не нужна. Никому нет дела.

Поцелуй с ней. Закладывает уши, губы дрожат, будто у меня интоксикация. Тошнота подкатывает к горлу. Шум воды оглушает.

Лёша… Я ведь погибну без него. Душа не способна существовать без его запаха и звука голоса. Все же приросла к нему. Все же впустила глубже, чем кого-либо… когда-либо. И как теперь? Зачем?

Удовольствие во взгляде и мое унижение. Рывком к унитазу, опустошая желудок и без того практически пустой. Горечь. Желчь на кончике языка.

Нежный поцелуй. Такой трепетный и настоящий. Вцепиться руками в крышку, чувствуя новую волну, и, содрогнувшись, выблевать. Как же хреново. По всем фронтам. Прожив двадцать четыре года почти беззаботно, вдруг резко погрязнуть в этой трясине без шанса на спасение. Так глупо.

Как же хреново…

Умыться. Срочно. Прополоскать рот и выключить гребаную воду. Стуча зубами, пытаться их вычистить, чтобы избавиться от противного привкуса. А после влезть в пушистый длинный халат. Наплевав на то, что с волос стекает ручьями.

Как же хреново…

Стакан ледяной воды залпом. Несколько таблеток успокоительного. И две сигареты, скуренные до фильтра. Холодно ногам. А пальцы рук онемели. Надо бы закрыть окно. Надо бы.

Слезы уже не текут. Обволакивающее ощущение звенящей пустоты внутри накрывает. Высохла. Выдохлась. Перегорела. Словно рубильник вырубило.

Прощай, истерика. Привет, апатия.

Ковыляю к кровати, надеясь уснуть и сделать вид, что сегодняшнего дня попросту не было. Где же ты, спасительная амнезия, когда ты так нужна? Отмотать бы время вспять, просто не пойти сегодня в злополучный бар. Остаться дома и не знать, что он делал с ней, как… Не слышать оскорблений. Не видеть его веселье.

Отсутствие ответа на мое признание — тоже ответ.

Под одеяло залезаю, укутываюсь, словно гусеница в кокон, ожидая перерождение. Раскатистый гром за окном, будто оказывает поддержку, выказывая свое негодование. Свет по всей квартире… Кто бы выключил. Короткий взгляд на настенные часы. Уже почти четыре утра. Неслабо я поистерила.

Закрыв глаза, воображаю себе черноту и прогоняю все мысли. Устала. Так сильно устала, что не уверена, восстановлюсь ли. Смогу ли соскрести себя хоть когда-нибудь с кровати. И стук в дверь кажется чем-то потусторонним.

Только вот он становится громче с каждой гребаной минутой. Просто свали отсюда, кто бы ты ни был. Просто свали… Лежу, слыша громыхания на улице из-за лютующей погоды и долбежку в собственную дверь. Не хочу вставать. Не могу. Но соседи вызовут наряд, а это, мягко говоря, лишнее, и собственник квартиры, в которой я живу, не будет за это благодарен.

Встаю. Шлепаю босыми ногами к дверям и распахиваю их, даже не посмотрев, кто там в глазок, банально не спросив.

Кирилл…

Этому-то что надо?

— Спишь, что ли, сладкая? — уработанный в хлам. И как на ногах стоит? Магия и волшебство. Магия и волшебство… не иначе. Молчу. Говорить сил нет. Как и желания. Захлопнуть бы дверь перед его чертовым носом, но он уже вошел и неуклюже закрыл ее за собой.