Молчаливое горе: Жизнь в тени самоубийства (фрагменты из книги)

Или случай с Амандой. Прошло пять лет после смерти дочери, но чувство скорби не изменилось, также как и двойственное отношение к психотерапии.

АМАНДА:Я не могу смириться с тем, что жизнь моей дочери была столь несчастливой. Когда она обращалась к врачам по поводу передозировки наркотиков, ей говорили: «Что, опять ты здесь?»

Девяносто девять процентов психиатров, с которыми я встречалась, были просто отвратительны. Но к одному я иногда обращаюсь и теперь. Последнее время я хожу к нему чаще. Может быть, он и не самый лучший. Но знаете, как часто бывает, в основном врачи говорят: «Вы должны делать то-то и то-то», но при этом совершенно не сочувствуют. А он, по крайней мере, добрый, внимательный и, как мне кажется, компетентный. При нем я могу позволить себе визжать, кричать, стонать.

Гнев на врачей характерен для очень многих из близких самоубийц, но самым ярким примером его использования для сделки — чтобы избежать ярости, которая возникает на умершего человека — было высказывание одной женщины, у которой близкая подруга погибла два года назад. Мы пришли взять у нее интервью вместе с несколькими друзьями погибшей. Она сказала: «Один из вас психолог, правда?» Потом добавила: «Знаете, все мы плохо относимся к ним; мы сердиты на врачей». На вопрос «Почему?» она ответила: «Ну, надо же на кого-то сердиться».

Следует уточнить, что, конечно, существуют психиатры, не справляющиеся со своими обязанностями по отношению к пациентам и их семьям, проявляющие халатность и/или некомпетентность. Но такие люди, как Милдред, заставляют нас поверить, что они сами знают о сокрытии своего гнева на самоубийц и направлении его на «козлов отпущения».

МИЛДРЕД:Больше всего я злюсь на медиков. Может, так я вымещаю свой гнев. В больнице были врачи, которые по отношению к Одри просто совершали глупости. Дважды ей отменяли все медикаменты. И тогда она становилась совсем безумной. Ее помещали в комнату с мягкой обивкой и все такое прочее. Я сама совершенно сходила с ума. Как они могли с ней так поступать? Она и так очень страдала. После чьей-то смерти уже ничего нельзя поделать, но я же пыталась сохранить дочь в живых. А они работали против меня. Я говорила им: «Если вы не будете ей давать литий, я вас засужу».

Я много гнева выместила на медиках.

Поиск «козлов отпущения» частично характерен даже для тех, кто хорошо справляется с последствиями самоубийств, — он помогает им уменьшить интенсивность накапливающегося внутри гнева. Хорошими примерами этого являются Руфь и Ивен.

ИВЕН:В течение прошедших трех лет у меня действительно был один вполне определенный «козел отпущения» — подруга Бесс по колледжу.

РУФЬ:У нее была очень эмоционально беспорядочная дружба с одной женщиной, и мы все еще возвращаемся к ней. Если бы они не встретились, если бы она не поступила в тот колледж, она была бы жива. Это были очень странные, мучительные для обеих взаимоотношения, природу которых мы до сих пор не понимаем. И первая суицидальная попытка Бесс была связана с этой подругой, которая внезапно отвернулась от нее. Это непосредственно спровоцировало ее поступок.