Молчаливое семейство

Рост политического влияния валленберговской «империи» прослеживается и в масштабе всего капиталистического мира. Уже лет двадцать на Западе периодически проводятся так называемые «бильдербергские конференции». Их инициатором был голландский принц Бернард, собравший в 1954 году в одном из наиболее фешенебельных отелей Голландии, «Бильдерберге», некоторых видных политических деятелей и промышленников Запада для «непринуждённых бесед на актуальные темы экономического и политического характера». Участники конференций, понятно, не ограничиваются непринуждёнными беседами. Конференции, судя по всему, лишь форма согласования политического курса буржуазии.

Маркус Валленберг – непременный участник бильдербергских встреч, а в 1973 году был даже хозяином одной из них, предоставив членам этого узкого кружка отель в Сальтшобадене.

Как видим, Валленберги сейчас идут на равных с капитанами капиталистического мира – своеобразное признание политических «заслуг» молчаливого семейства шведских мультимиллионеров.

Борьба обостряется

Теперь, когда читатель получил представление о семействе Валленбергов, об их владениях и их влиянии в экономике и политике Швеции, ему, пожалуй, станет более понятным состояние лихорадочного беспокойства, охватившее шведских бизнесменов после трагического случая в Худдинге. Как же так: ведь один из столпов шведского капитализма оказался не просто тронутым червоточиной, а основательно подгнившим. Для нордических моралистов неприемлемым был сам факт самоубийства наследного принца «империи» Валленбергов. Для дельцов, вся мораль которых сводится к подсчёту прибылей, вопрос заключался в судьбе самой «империи». Для одних бизнесменов она была безжалостным врагом, для других, тех, кто втянут в её орбиту, – матерью-кормилицей и надёжной опорой. И тем и другим, понятно, было не всё равно, чем кончится история в Худдинге.

Да что дельцы – тысячи обычных шведов не остались равнодушными, узнав о гибели Валленберга-младшего. И речь идёт не о мелких держателях акций валленберговских предприятий, приобщённых к бизнесу некоронованных королей шведской индустрии, а просто о рабочих, занятых на заводах и фабриках Валленбергов, фактически о всей трудовой Швеции.

Для этой Швеции, работающей от зари до зари, живущей в тесных квартирках предместий, считающей каждую копейку, богачи Валленберги долгие годы были символом капитализма. Именно эту Швецию Валленберги обманывали махинациями с ценами и спекуляциями земельными участками. Именно эту Швецию они вкупе с другими кланами финансовой олигархии нещадно эксплуатировали, её пот обращали в золото, оседавшее в сейфах серого четырёхэтажного особняка на стокгольмском бульваре Кунгстрэдсгорден. Для этой Швеции возникшая со смертью Марка перспектива падения «системы» Валленбергов связывалась с надеждами на ослабление железной хватки монополий, держащих в своих руках бразды правления почти всей шведской экономики.

Это поистине железная хватка. Дело ведь не только в том, что монополии контролируют банки и предприятия. Они хозяйничают практически в любой сфере жизни Швеции. Их деятельность сводит на нет многие социальные завоевания рабочего класса. Повышением цен отвечают монополии на прибавку к заработной плате, вырванную профсоюзами в тяжкой борьбе с хозяевами, увольнениями (под предлогом рационализации производства, разумеется) – на требования отмены устаревших законов, оставляющих в руках предпринимателей все полномочия в вопросах найма и увольнения рабочей силы. Монополии дирижировали кампанией буржуазных партий против закона о пенсиях, принятия которого добивались трудящиеся.

И не мудрено поэтому, что над плотными колоннами рабочих демонстраций, которые в день Первомая под звуки самодеятельных оркестров двигались по улицам шведской столицы и других городов, рядом с алыми стягами пролетарской солидарности и бархатом профсоюзных знамён неизменно соседствовал лозунг «Долой Валленбергов!». Впрочем, не только в день Первомая. За последние годы, пожалуй, ни одна массовая манифестация трудящихся не проходила без этого требования.

При всей своей символичности этот лозунг в последние годы всё больше и больше наполнялся конкретным содержанием. Ведь с каждым разом всё отчётливее и яснее вырисовывалась линия шведской финансовой олигархии, стремившейся за счёт интересов трудящихся обеспечить себе прибыли. Результаты этой политики, которой не сумели (или не захотели) противопоставить должные контрмеры власти, проявились, в частности, в неведомом прежде Швеции росте безработицы. На протяжении 1972–1973 годов в отдельные месяцы она достигала 450 тысяч человек, включая скрытую безработицу, а к сентябрю 1973 года, решающему месяцу для шведской внутренней политики из-за проводившихся парламентских выборов, установилась на крайне высоком для Швеции 100-тысячном уровне.

С каждым годом тяжелел налоговый пресс. Повышение косвенных налогов удорожило стоимость жизни. На предприятиях заметно вырос производственный травматизм.