Молчаливый полет

19–22 сентября 1927

ПОЧТОВЫЙ ГОЛУБЬ (1930) [29]

I. ПИСЬМА С ДОРОГИ

Дорога [30]

Скользя колесами по стали,
Неумолимый, неминучий,
В иные времена и дали
Меня несет дракон гремучий…

Разлуки длительны и странны.

Я не могу прийти обратно.
Привязанности постоянны,
А пройденное невозвратно.

О, город ветра и тумана,

Друзья и девушки, ответьте:
На дне какого океана,
В каком вы все тысячелетьи?

Пути теряются во мраке,

И на пороге постоянства,
Как две сторожевых собаки,
Ложатся время и пространство.

Октябрь 1922

Москва [31]

Столица-идолопоклонница,
Кликуша и ворожея, —
Моя мечта, моя бессонница
И первая любовь моя!

Почти с другого полушария

Мне подмигнули, егоза,
Твои ворованные, карие
Замоскворецкие глаза —

И о тебе, о деревенщине,

На девятнадцатом году
Я размечтался, как о женщине,
Считая деньги на ходу;

А на двадцатом, нерастраченный,

Влюбленный по уши жених,
Я обручился с азиатчиной
Проездов кольчатых твоих,

Где дремлет, ничего не делая,

Трамваями обойдена,
Великолепная, замшелая,
Китайгородская стена,

И с каждым годом всё блаженнее,

Всё сказочнее с каждым днем
Девическое средостение
Между Лубянкой и Кремлем…

Я знал: пройдет очарование,

И свадебный прогоркнет мед —
Любовь, готовая заранее,
Меня по-новому займет,

И я забуду злое марево,

Столицы сонной житие,
Для ярких губ, для взора карего
Живой наместницы ее.

Май 1928

Тоскуя [32]

Тоскуя по розовым далям,
В дорожном весеннем хмелю,
Я дни коротаю за Далем
И ночи за Гоголем длю.

Как нежны, и сладки, и кратки

Призывные звуки дорог! —
Я слышу в словарном порядке
Расхристанной песни упрек,

Я вижу — не ведает чуда

И стынет распятая речь,
И мертвенны звуки, покуда
Мертва Запорожская Сечь.

Но только в украинской думке

За Бульбу вскипит булава,
Как лезут из Далевой сумки
Покорные зову слова —

На кресле, безвылазно строгом,

Дрожит алфавитная цепь,
И Гоголь по вольным дорогам
Ведет заповитную степь.

1 июля 1927

Два вала [33]