Молчание

Тротил покрутил головой, мол, нет, немало и упал вниз лицом прямо в ноги Казика. Его тело еще несколько раз дернулось в судорогах и замерло.

2

«Зверь» не сдавался, он все шептал и шептал какие-то труднопроизносимые шипящие слова. Из головы несчастного существа торчал металлический штырь. По его лицу было видно, что ему мучительно больно.

Вся голова «Зверя» покрылась желтой слизью, на самой его макушке бурлила желтой пеной большая рана. Сжав тонкие пальчики в кулачки, он положил их на тяжело вздымающуюся грудь.

Внезапно до слуха «Зверя» добрались шум и возня. Он широко открыл глаза и посмотрел куда-то перед собой, но шептать при этом не перестал. Из шахты в коридор вылез Сергей. Парень повернулся спиной к «Зверю», наклонился внутрь шахты и протянул кому-то руку.

Сергей помог выбраться Ольге из шахты. Она прижала к груди руку, запястье которой было перемотано окровавленной повязкой, сделанной из ее одежды.

— Ну, как ты? — спросил Сергей.

Оля поправила повязку на руке и ответила:

— Никак. Я до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной.

Сергей бросил взгляд на шепчущего Зверя, шагнул к нему и пнул его в колено. «Зверь» громко застонал в ответ.

— Убью тебя! — закричал Сергей. — Гнида ты этакая!

Оля мгновенно схватила Сергея за плечо.

— Не тронь его! — сказала она. — Он и так уже не жилец.

Сергей с возмущением взглянул на Олю.

— Да из-за этой суки погиб весь мой отряд! — завыл он. — А ты его жалеешь.

— Не спеши, — попросила Оля. — Мы не знаем, кто он такой, а уже готовы его убить. Это неправильно.

Она наклонилась к «Зверю».

— Скажи, кто ты такой и кто тебя ранил?

«Зверь» завертел головой и перестал шептать.

— Я тебе ничего не скажу, — отчетливо произнес он, — потому что с тобой Чёмча.

Оля резко перевела взгляд на Сергея и улыбнулась:

— Смотри, а он еще и по-нашему балаболит.

— Идите своей дорогой, туда, куда шли, — прошептал «Зверь». — Оставьте меня в покое.

Он закрыл глаза, положил кулачки на свою грудь и вновь что-то зашептал. Оля взяла Сергея за локоть и попросила:

— Пошли отсюда. Пожалуйста!

— Ладно, живи пока, тварь! — сказал Сергей «Зверю». — Твою судьбу я решу чуть позже, когда окончательно пойму, кто ты, и что тебе нужно.

Сергей и Оля двинулись по длинному коридору в сторону лестницы. «Зверь» уставился им в спину, улыбнулся и зашептал какую-то скороговорку.

Оля резко остановилась и схватилась за пострадавшую руку.

— О боже, как сильно у меня горит рука, — взвизгнула она. — И чешутся пальцы, которых у меня нет…

Сергей дотронулся губами до ее лба.

— Бедная, ты вся горишь.

— Я не могу терпеть этот огонь в руке! — закричала Оля, она быстро раскрутила повязку и бросила ее на бетонный пол.

Оля уставилась на свою руку. Запястье руки было все красное, и, что самое главное, на этой руке каждый на своем месте красовались новенькие красные пальчики. Оля с неописуемым удивлением рассматривала их.

Запястье и пальцы прямо на глазах приобрели телесный цвет. Оля обернулась и посмотрела в сторону «Зверя». Тот моргнул ей и улыбнулся доброй улыбкой.

3

Проблема Николаева была в том, что он большую часть времени находился в ординаторской ожогового отделения. И поэтому найти его никому не составляло большого труда. Он сидел в кресле спиной к окну, за которым ярко мерцала «ледяная пленка».

В руках у Николаева был большой кухонный нож, у ног его лежал топор. Он подкинул нож, поймал его за ручку и бросил изо всех сил. Нож воткнулся в дверь.

— Нож хорош тем, что его можно успеть бросить, — сказал Павел Петрович, — прежде чем мозги разлетятся по сторонам. Пока он скажет «хоп», я уже кину нож…

Николаев наклонился, взял в руки топор и повернулся к Петру Алексеевичу.

— Погодин, скажи «хоп».

Петр Алексеевич закрыл лицо руками, готовясь к худшему.

— Успеешь, успеешь — я не спорю! — заскулил он.

Резко открылись входные двери, и на пороге ординаторской появился главврач больницы.

— Вот ты где прячешься! — крикнул Хмельницкий.

Павел Петрович резко развернулся и бросил топор в его сторону, но тот ударился о дверную раму и упал на пол.

— Почти получилось, — заметил Иван Сергеевич и сделал два шага в сторону Николаева, шатаясь при этом, как пьяный.

Хмельницкий резко вытянул руки вперед, растопырив пальцы.

— Сдохни, тварь! — закричал он, но ничего не произошло.

Главврач с удивлением посмотрел на свои руки. Павел Петрович улыбнулся и наклонился вперед.

— Что, что-то не так?

Хмельницкий, озверев не на шутку, вновь вытянул вперед руки и топнул ногой.

— Сдохни, я сказал! — завопил он.

Николаев быстро вскочил и схватил Ивана Сергеевича за воротник рубашки.

— Ну что, попил чайку? — спросил Павел Петрович.

Главврач весь сжался и трусливо осел на пол. Голос его стал писклявым:

— Да, а что?

Николаев приподнял Хмельницкого за воротник и ответил:

— А ничего! Тебе привет от Николаича. Он рад, что ты любишь пить чай с конфетами в тесной и теплой компании. На это он и рассчитывал, когда просил у меня снотворное.

— Отпусти меня, я тебя умоляю, — завыл Хмельницкий. — У меня что-то с головой не в порядке… Я ничего не соображаю…