Молчание ягнят

Врачи действовали быстро. Чтоб облегчить доступ воздуха, они со знанием дела засунули окровавленные кулаки раненого под ремни, наложили легкие повязки на голову, обложили тампонами лицо. Измерив давление и пульс, один из них сказал:

— Быстро вниз.

По радио поступил приказ:

— Тейт, очистите все помещения башни и закройте их. Проверьте и хорошо заприте двери в главное здание. Освободите площадки. Посылаю вам ружья и жилеты. Если попробует уйти, все равно брать живым. Но особо рисковать не будем. Понятно?

— Понял.

Тейт был опытным полицейским, и теперь они с Джекобсом еще раз продемонстрировали это, быстро справившись с тяжелыми бронежилетами и помогая санитарам спустить по лестнице носилки.

Вторая группа несла Бойла. Стоявшие на площадках полицейские, провожали несчастные жертвы глазами, полными ярости, и Тейту пришлось немного образумить их:

— Не надо нервничать, парни. Придержите себя.

Когда звук сирены стих, Тейт вместе с неизменным Джекобсом тщательно проверили и опечатали все помещения башни.

— КП, это Тейт. Башня пуста.

— Понятно. Капитан ждет вас внизу.

— Десять-четыре, охрана вестибюля готова?

— Готова, сержант.

— Я в лифте. Спускаюсь.

— Понятно, сержант.

Джекобс и Тейт ехали в лифте вниз, когда сначала на плечо одного, потом на ботинок другого упали капли крови. Сержант поднял голову, одновременно сделав знак молчать.

Кровь капала через щель люка на крышке кабины. Спуск вниз показался бесконечно длинным. Тейт и Джекобс, нацелив оружие в потолок, прижались к стенам кабины.

Лифт остановился. Тейт осторожно, не спуская глаз с крыши, открыл дверь:

— Тихо, — проговорил он. — Лектер на крыше кабины, — сержант вышел.

На стоянке виднелся черный фургон полиции специального назначения. У этих ребят всегда имелся набор ключей от лифта.

Они моментально приступили к работе.

Два офицера в черной пуленепробиваемой форме и наушниках поднялись на площадку третьего этажа.

Двое других остались внизу, нацелив скорострельные ружья в крышу кабины.

На третьем этаже, много выше лифта, офицер спецподразделения Джонни Петерсон с помощью особого ключа открыл дверь в шахту. Там была кромешная тьма. Лежа на спине, он достал из сумки оглушающую гранату и положил рядом.

— О'кей, теперь глянем вниз.

Он направил в шахту зеркало с длинной ручкой, напарник включил мощный фонарь.

— Я вижу его. Он на крыше лифта. Рядом оружие. Не шевелится.

В наушниках послышался вопрос:

— Вы видите его руки?

— Вижу одну, вторая под ним.

Вокруг простыни.

— Попробуйте начать с ним разговор.

— РУКИ НА ГОЛОВУ И ЗАМРИТЕ! — закричал Петерсон в шахту. — Он не шевелится, лейтенант… Хорошо. ЕСЛИ НЕ ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ГОЛОВУ, БУДУ ВЫНУЖДЕН БРОСИТЬ ГРАНАТУ. ДАЮ ТРИ СЕКУНДЫ! — снова крикнул Петерсон и добавил в телефонную трубку: — Он не шевелится.

— О'кей, Джонни. Попытаемся, не заходя в кабину, поднять крышу длинным шестом. А вы держите его под прицелом.

Петерсон увидел далеко внизу луч света и появившийся над люком шест с крючком. Тело только наполовину прикрывало крышу и, когда снизу начали толкать дверь, одна рука вдруг шевельнулась. Пальцы Петерсона крепче сжали пистолет.

Крыша поднялась и уперлась в стену шахты. Тейт видел, как несколько человек из спецподразделения тихо вошли в кабину лифта. Один, целясь в крышу, стоял наготове.

Второй стал взбираться по лестнице. У него большой автоматический пистолет с фонарем, прикрепленным снизу ствола. Мощный луч и оружие исчезли в люке, затем появились голова и плечи офицера. Через несколько секунд он передал вниз оружие.

— Мертвый, — раздалось сверху.

Тело подтянули к краю крыши, и оно упало на несколько вытянутых рук.

Вестибюль наполнился желающими посмотреть на монстра.

Вперед пробился один из служащих Департамента исправительных учреждений. Он глянул на откинутую в сторону руку с татуировкой и тихо проговорил:

— Это Пембри.

Глава тридцатая

В мчавшейся с завываниями машины «скорой помощи» молодой врач, стараясь удержать равновесие на поворотах, громко докладывал в центр о состоянии здоровья раненого.

— Без сознания. — Он старался перекричать сирену. — Но все жизненные параметры нормальны. Хорошее давление — сто тридцать на девяносто. Да, да, девяносто. Пульс — восемьдесят пять. На лице несколько ран, оторваны куски кожи. Я наложил тампоны, дал кислород. Возможно, что ему выстрелили в голову. Сейчас сказать трудно.

Позади него на носилках под крепежным поясом шевелились окровавленные, сжатые в кулаки руки. Правая выскользнула, нащупала соединения ремней на уровне груди.

— Я пока боюсь делать что-либо с лицом, — продолжал кричать врач. — Когда его укладывали на носилки, тело несколько раз дернулось в конвульсиях. Да, конечно, он находится в положении Фоулера, — за спиной молодого человека окровавленная рука сорвала со своего лица бинты, тампоны, вытерла ими глаза.

Врач услышал, как рядом с ним громко зашипел кислородный аппарат, обернулся, увидел прямо перед собой окровавленное лицо. Потом рукоятка невидимого пистолета с силой опустилась ему на голову.

«Скорая помощь» замедлила ход и остановилась посреди трассы.