Молчание ягнят

Низко пригнувшись, Тэйт приблизился к двери и замер с той стороны, где петли. Потом кивнул Джейкобсу, вставшему с другой стороны, повернул ручку и изо всех сил толкнул дверь. Дверь распахнулась настежь. Стекло от удара о стену разбилось на мелкие кусочки. Тэйт мгновенно оказался внутри, выставив вперед револьвер, и тут же скользнул вбок, прочь от входа, держа комнату под прицелом револьвера.

Тэйт немало повидал на своем веку. Он видел чудовищные автомобильные катастрофы, жестокие драки и убийства. Шестеро его коллег погибли у него на глазах. Но то, что сейчас представилось его взору, было ужаснее всего, что ему когда-либо приходилось видеть. Окровавленный кусок мяса над воротником не имел ничего общего с человеческим лицом. Сплошное кровавое месиво… Единственный уцелевший глаз прилип возле носа… Глазницы до краев заполнены кровью…

Джейкобс двинулся дальше, оскальзываясь на залитом кровью полу. Подошел к клетке и склонился над телом Бойла, все еще прикованным к ножке стола. Распотрошенный Бойл с искромсанным на куски лицом казалось, взорвался фонтаном крови, забрызгавшей потолок, стены и незастеленную кровать.

Джейкобс попытался нащупать пульс на шее.

– Этот мертв, – крикнул он, перекрывая музыку. – А что с тем, сержант?

Тэйт наконец пришел в себя. Устыдившись минутной слабости, он схватился за рацию:

– Командный пост! Двое охранников в ауте. Повторяю, двое в ауте. Заключенного в клетке нет. Лектера нет. Внешним постам – смотреть за окнами! Заключенный забрал простыни с койки – может попытаться сделать из них веревку! Подтвердите вызов «скорой помощи»!

– Пембри тоже мертвый, сержант? – снова спросил Джейкобс, выключив музыку.

Тэйт присел над Пембри и стал искать на шее пульс. И тут бесформенная масса на полу пошевелилась и закашлялась. Там, где был рот, вздулся кровавый пузырь.

– Пембри жив, – сказал Тэйт. Ему очень не хотелось бы делать сейчас раненому искусственное дыхание изо рта в рот, но он знал, что, если понадобится, он будет, хотя бы потому, что никому из ребят приказать этого не может. Лучше бы ему умереть, но, если будет нужно, Тэйт готов помочь. Стоп! Сердце раненого билось, пульс прощупывался, окровавленное месиво на полу дышало!

Рация вновь затрещала. Лейтенант из патрульной машины, стоявшей на парковке, принял на себя командование и хотел знать обстановку. Надо отвечать.

– Мюррей, – позвал Тэйт молодого полицейского, – иди к Пембри и держи его так, чтобы он тебя чувствовал. Поговори с ним.

– Как его зовут, сержант? – Лицо Мюррея было зеленым.

– Пембри. Сядь рядом, поговори с ним, черт возьми! – И затем в микрофон рации: – Двое охранников в ауте. Бойл мертв, Пембри в тяжелом состоянии. Лектер сбежал. Он забрал их оружие. Но пояса с кобурами остались на столе.

Голос лейтенанта едва доносился из динамика рации:

– А что лестница? Лестницу проверили? Санитары могут по ней подняться?

– Да, сэр. Предупредите пост на четвертом этаже когда они пойдут наверх. У меня посты расставлены по всем лестничным площадкам.

– Понял, сержант. Восьмой пост сообщает, что они вроде заметили движение за одним из окон на четвертом этаже главного здания. У нас все выходы перекрыты там он не пройдет. Пусть посты остаются на всех лестничных клетках. Группа захвата уже едет сюда. Предоставим спецчастям выкурить его оттуда. Как поняли? Прием.

– Вас понял. Им займутся спецчасти.

– Он вооружен?

– Два револьвера и нож. Эй, Джейкобс, посмотри у них на поясах, он взял запасные патроны?

– У них подсумки полны – и у Пембри, и у Бойла. Кретин, ни одного патрона не взял!

– Что за патроны?

– ППД, 38-й калибр.

Тэйт поднес микрофон ко рту:

– Лейтенант, у него вроде бы два шестизарядных револьвера 38-го калибра. Мы слышали три выстрела, а запасные скорозарядные устройства он не взял. Значит, у него, наверное, осталось девять патронов. Сообщите спецчастям, что у него пули ППД и что он любит стрелять в лицо.

Пули ППД – повышенного поражающего действия – в отличие от обычных револьверных пуль имеют оболочку, причем с полой головкой. Бронежилет они не пробьют, но попадание в лицо означает верную смерть, а ранение в конечности превратит в калеку.

– Тэйт, санитары с носилками пошли наверх, – сообщил лейтенант.

«Скорая помощь» прибыла на удивление быстро, хотя Тэйту и это короткое время показалось чуть ли не вечностью. У него в ушах все время звучали стоны. Юный Мюррей пытался удержать судорожно дрожащее тело, стараясь подбадривать Пембри.

– Ты в норме, Пембри, все в порядке, – говорил он замогильным голосом, отвернувшись в сторону.

Тэйт, увидев санитаров, появившихся в дверях, крикнул, как бывало на войне:

– Носилки!

Он взял Мюррея за плечо и отодвинул его. Санитары действовали быстро и сноровисто. Положили окровавленное тело на носилки, умело закрепив под ремнями брюк скользкие от крови руки, стиснутые в кулаки, прикрыли, зафиксировав, израненное лицо нелипким хирургическим пластырем, наложили маску и подключили кислород. Один из них достал упаковку плазмы для внутривенного вливания, но второй, который в это время измерял раненому давление и пульс, мотнул головой и крикнул: