Молчание костей

Наконец мы добрались до сарайчика из досок и бревен, с соломенной крышей и дверью из хвороста. Спереди донесся далекий голос запыхавшегося крестьянина:

– Вот… вот этот… этот сарай!

Инспектор Хан присел и внимательно изучил почву.

– Отпечатков копыт нет, зато есть человеческие следы. Судя по их глубине, сюда заносили что-то тяжелое.

Я подошла к окружившим инспектора Хана полицейским и тоже принялась разглядывать землю. Перед отпечатками виднелся еще один след от чего-то прямоугольного.

– Как думаешь, господин, а этот след от чего? – спросил полицейский Сим.

– Похоже на паланкин.

– Но корова в паланкин не влезет, – задумался другой полицейский.

– А вы посмотрите сюда, – указал инспектор Хан. – Вот эти вертикальные линии похожи на ручки.

Полицейские расступились, пропуская полицейского художника, который тут же принялся углем зарисовывать место преступления. Некоторое время спустя инспектор Хан достал белый носовой платок и, прижав его к носу, велел мне и другим полицейским следовать за ним в сарай.

Я приложила к лицу рукав, чтобы не чувствовать вони, и шагнула в темное холодное помещение. На гниющее под ногами сено падали полоски голубого света, который проникал внутрь сквозь дощатые стены. В нескольких шагах от входа с деревянной балки свисала тростниковая занавесь.

– Там что-то есть, – прошептала я, заметив вырисовывавшуюся за тростником тень.

Инспектор Хан сдвинул тростник в сторону лезвием меча. И замер.

– Что?.. – услышала я его шепот.

Я обошла его, и в то же мгновение ноги мои подкосились. Прямо передо мной головой вниз висел мужчина, привязанный за лодыжку к потолку. Я не могла осознать увиденное. Мужчина, мертвый мужчина, висевший вверх ногами.

– Вы же сказали, что это корова, – напомнил инспектор Хан бесцветным голосом.

– Я… я увидел тень за тростником и п-почувствовал запах, – испугался крестьянин. – Ну и подумал: наверняка это туша коровья… К-коровьих туш-то я много перевидал, а вот человечьих как-то не очень… – Не закончив, он выбежал наружу, и мы услышали, как его там вырвало.

Один из полицейских с силой толкнул ногой доску. Сарай залил свет. Кто-то громко ахнул; может быть, даже я. Запястья у трупа были связаны. Носа не было. Он висел головой вниз, лицо у него посерело, так что я не могла сказать наверняка…

Мое сердце замерло.

– Это же ученый Ан.

На мгновение воцарилась тишина, а потом со всех сторон раздались сумбурные перешептывания. Инспектор Хан же застыл.

Полицейский Сим нахмурился. Повернувшись к инспектору, он прошептал:

– Так, значит, он не убийца?

– Те разбойники из Сувона, – выдавил инспектор Хан. – Ты уже что-нибудь о них разузнал, Сим?

– Их еще не нашли, но один торговец признался, что видел безухого раньше. Его банда разбойничала на Лисьем перевале, грабила путников. Я послал людей прочесать перевал, но тщетно.

Сарай вновь поглотила тишина. Мы все не сводили глаз с висевшего трупа.

– Инспектор… нос, – заметил один из клерков. – Может, есть тут какая-то связь с первым убийством?

– Наверняка.

– Но почему именно нос? – полицейский Сим наклонился поближе, чтобы осмотреть пустую впадину на лице жертвы. – Напоминает Имчжинскую войну[47].

– Рассказывай, – велел инспектор Хан.

– Хидэёси хотел забрать с собой отрубленные головы противников, но их было слишком много. Поэтому он отрубил и засолил их носы. Может, убийца забрал носы Ана и О в качестве трофея? Носить куда удобней и подозрений не вызовет, в отличие от, например, головы. А если так, то, скорее всего, он нападет еще раз? Чтобы собрать еще носы?

– Хм-м. – Инспектора Хана это, похоже, не убедило. – А может, отрезанный нос – это какой-то символ.

– Символ чего?

– Символ вины жертвы. Уи-хён, наказание, в котором виновнику отрезают нос. Возможно, изувеченный нос для убийцы служит оправданием их смерти. Позволяет забыть о стыде.

Мужчины закивали, а я задалась вопросом, что же это за убийца такой. Разве убийце под силу понять, что такое стыд?

Полицейский Сим склонил голову набок и нахмурился.

– Но на нем нет ни следа крови. Ни колотых ран. Как же он умер?

– Утонул.

– Откуда вы знаете, господин? – не удержалась я от вопроса. Мне оставалось только надеяться, что никто не заметил сквозящую в моем голосе подозрительность.

– Гляди: у него во рту пена, – инспектор Хан макнул носовой платок в рот трупа. – Видишь, она розовая? – Он поднес ткань к свету. – Это кровь.

К нам подошел помощник прозектора.

– Что свидетельствует о том, что он отчаянно пытался вдохнуть воздух, – добавил он.

– Но как он мог утонуть, если его подвесили за ноги? – недоумевал полицейский Сим.

– Потому и утонул, – разъяснил инспектор Хан. – Если непрерывно лить воду на лицо, то в конце концов человек перестанет дышать.

Из теней позади меня прозвучал сварливый голос Кёна:

– Позвольте поинтересоваться, инспектор, откуда вам это известно?

Мы с Кёном становились пугающе похожи.