Молчание (ЛП)

– Прекрасно. Эрик, ты еще здесь? Нет, это не оборот речи. Да, мы влипли. Ты все еще не хочешь дублера? – Молчание длилось слишком долго, и Чейз закрыл крышку телефона. – Эмма – давай. Если тебе нужно что-то сделать, делай это сейчас.

– Чейз...

– Потому что, если нас не убьет огонь, то это сделают некроманты.

Эрик лучший из нас, – добавил он. – Но даже Эрик не может противостоять более, чем одному Лонгленду. Не один.

– Тогда иди. Помоги ему. Ты, все равно, не сможешь здесь ничего сделать.

Чейз заколебался.

– Он убьет меня.

– Вероятно. И мне хотелось бы, чтобы он был жив, чтобы сделать это.

– Она повернула только лицо – ее тело сдерживали руки – и добавила.

– Там дети Марии. Эллисон и Майкл. Скип и Эми. Ты был прав, – добавила она, понижая голос. – Иди.

Чейз засунул телефон обратно ей в карман и побежал к двери. Дым ворвался в комнату, вытеснив воздух в холл, когда она открылась. Он хлопнул дверью, закрыв ее за собой, для всего хорошего, что она сделает.

– У меня два мнения об этом мальчике, – сказала Маргарет Эмме. Она заглянула в лицо Эндрю, крик которого стих. Он не прекратился, но стал тише спустя минуту. – Но я думаю, ты победишь его, в конце концов.

Эмма сжала зубы. Она встречала раньше женщин, подобных Маргарет, но она вынудила себя говорить вежливо и четко, когда она доверяла себе говорить вообще.

– Маргарет, если нам не удастся достучаться до Эндрю, мы – Мария и я – не уйдем отсюда. Живыми.

Маргарет кивнула и черты ее лица смягчились; это прибавила ее лицу лет, но эти годы не портили ее; у нее были скулы, которые придавали обманчивое выражение юной красоты ее лицу.

– Ты можешь связать его, Эмма?

– Могу я что?

– Свяжи его. Свяжи его так, как мы связаны с тобой.

– Как я должна это сделать?

– Как ты связала нас?

– Вы уже были привязаны к стене, я только... Я сломала цепи и они частично приклеились ко мне.

Маргарет закрыла глаза и покачала головой, а Сьюзенн мягко коснулась плеча пожилой женщины.

– Ну? – Спросила Маргарет, открыв глаза и глядя на Сьюзанн.

Сьюзанн посмотрела на Эндрю, который стоял на кровати и дрожал. – Я так не думаю, – сказала она, сделав паузу. – Он слишком молодой, Маргарет, и слишком новый.

– Не смотря на это, он очень-очень сильный.

– Да.

– Эмма, ты вообще, можешь коснуться этой силы?

– Я могу прикасаться к нему. Я... нет. – Она отказалась от оправданий.

– Нет. Я не могу.

– Ну, тогда. – Маргарет повернулась к Марии Копис. – Простите мне мое отсутствие манер, но ситуация довольно страшна, – сказала она, говоря настолько медленно, что казалось слова противоречили своему содержанию. – Я – Маргарет Хенней. А вы мама Эндрю?

Марии удалось отвести взгляд от сына. Ее лицо было в темно-серых полосах.

– Да. Я...

Маргарет подняла руку.

– Я знаю, дорогая. Мой сын утонул в глубоком озере однажды в разгар лета. Я понимаю вину. И утрату. И еще я понимаю, что вас бы не было здесь, если бы не Эмма.

– Но и нас тоже. Я собираюсь попробовать кое-что, что может не сработать. И оставить некоторые шрамы.

Мария Копис рассмеялась.

– Вы думаете, я забочусь о шрамах?

Эмма, услышав, покачала головой.

– Она говорит не о таких шрамах, – сказала она Марии. – Я думаю, она имеет в виду, что это как-то изменит вас.

– Поможет ли это забрать моего сына отсюда? – Спросила Мария, все еще глядя на Маргарет.

– Возможно. Это единственный способ, при котором есть хоть какой-то шанс, если вы не готовы ждать еще десять лет.

Глаза Марии расширились. Ответ не убедил ее.

– Эмма, что она предлагает?

– Я не уверена, – Эмма колебалась, обдумывая. Это было трудно, потому что Эндрю обрел второе – или третье, или десятое – дыхание.

– Что именно вы можете сделать, Маргарет?

– Нет, Эмма. Не я.

– Тогда я.

Пожилая женщина кивнула.

– Что ты видишь, когда смотришь на нас?

– Мертвых. – Эмма покачала головой. – Нет. Правда в том, что вы не выглядите как мертвые, если бы не ваши глаза. – И факт, что они могли появиться из ничего.

– Что ты видишь, когда смотришь на Марию?

– Я вижу Марию, – Эмма начала описывать ее, и наконец, слова Маргарет дошли до нее сквозь бесконечные вопли четырехлетнего малыша, понесшего тяжелую утрату. Она сглотнула, откашлялась. – Маргарет. .

– Смотри на нее, Эмма. Смотри внимательно.

Она почти дико затрясла головой.

– Она живая, Маргарет. – Она посмотрела на дверь, будто ища подсказку от Чейза, но его уже не было в комнате. – Я не могу... – пауза. – Стать некромантом – могут они....

– Ты и они не одно и то же. Ты можешь стать ими, – добавила Маргарет, своим бодрым четким голосом. – Или ты можешь стать кем-

то совершенно другим. Но, да, Эмма. Если бы они были готовы заплатить цену, то они могли бы коснуться живого.

– Какую цену? – Спросила Мария Маргарет. Она была бледна, как бывают бледны старые статуи.

Маргарет посмотрела на Марию и выражение ее лица снова смягчилось.

– Вы не можете заплатить за нее, хотя вы можете пострадать в процессе. Вы готовы страдать; я не сомневаюсь относительно этого, и, в конце концов, никто кроме Эммы этого не сделает. Но Эмма боится потерять то, кем она является.

– Смогу ли я? – Резко спросила Эмма.