Молчание мертвых

Надо взять себя в руки. Перевести дыхание. Успокоиться. Слишком много всего случилось за одну ночь. Все смешалось в калейдоскопе эмоций. Боль. Злость. Обида. Разочарование. Желание. Надежда. Кеннеди предлагал якорь, без которого ей было не обойтись, но она знала — нельзя тешить себя иллюзией. Стоит лишь поверить, уцепиться за протянутую руку, как мираж рассеется, и ты поймешь, что хватался за пустоту. Перед ней стоял сам Мистер Стилуотер, а она осталась Зубрилкой Грейси.

— Он приставал к тебе?

Заткнуть бы уши и ничего не слышать.

— Нет! Прекрати! Я… я больше не могу! Пожалуйста, перестань. — Ей все же удалось вывернуться и метнуться в спасительную темноту палатки. Там, крепко зажмурившись, чтобы удержать слезы, и затаив дыхание, она замерла, ожидая, что еще сделает Кеннеди Арчер. Пусть бы поверил и принял ее объяснение. Пусть бы… Но нет, Грейс и сама понимала, что сыграла без должной убедительности.

Снаружи послышались шаги. А потом и голос:

— Господи, если он еще не умер, я сам его убью!

Грейс уже давно перестала ворочаться, а Кеннеди все лежал с открытыми глазами. Кажется, она все-таки уснула. По крайней мере, он на это надеялся — ей нужно отдохнуть. А вот к нему сон не шел. Снова и снова вспоминалось посеревшее в лунном свете лицо Грейс, когда он спросил ее о преподобном и увидел правду в ее глазах. Но как далеко зашел Баркер? Неужели преподобный изнасиловал падчерицу? И если да, то сколько ей было тогда? Случилось ли это только раз? Или два? Три? Больше?

Он представил, как Ли Баркер наваливается на маленькую, беззащитную девочку, и скрипнул зубами от ярости.

Гоня от себя жуткое видение, Кеннеди потер глаза. Какая мерзость. Он почти физически ощущал страх, бессилие и отчаяние невинного ребенка, стыд, отвращение и презрение к себе, оставшиеся в ней на долгие годы. Несомненно, случившееся тогда объясняло многое.

Теперь Кеннеди понимал, почему Грейс так откровенно выставляла свою сексуальность в старших классах. Согласно выводам психологов, подобное поведение присуще людям, подвергшимся сексуальному насилию в детском возрасте. Вот откуда эта отчаянная, почти болезненная жажда внимания. Серьезные проблемы дома, где на ее эмоциональные потребности попросту не обращалось внимания. Положение вряд ли значительно изменилось к лучшему и потом, когда преподобного уже не было. Ее матери недоставало образования, да и в городе ее не очень-то жаловали. Та работа, которую предлагали Айрин, отнимала много времени и плохо оплачивалась. Горожане относились к Монтгомери с подозрением, над ними постоянно подшучивали, их высмеивали, на них смотрели презрительно и косо, о них ходили недобрые слухи. «Белая шваль» — такое определение чаще всего звучало в адрес всей семьи.

Но та прекрасная женщина, которую он держал в объятиях у озера, никак не подходила под это определение. Кеннеди вспоминал грубые шуточки и оскорбительные намеки, которые бросали вслед Грейс его друзья, восхищение и надежду, светившиеся в ее глазах, когда она смотрела на него, и чувство вины отзывалось физической болью.

— Почему? — прошептал он. Почему он ни разу не выступил за пределы своего идеального мирка, чтобы выразить ей сочувствие и поддержку? Почему не сделал ничего, чтобы остановить поток осуждения и неприязни?

Ответ напрашивался сам собой: потому что он был ничем не лучше Джо Винчелли и остальных. Он ничего не сделал. Тем не менее она выстояла, выжила. Закончила школу. Собралась и поступила в колледж. Стала помощником окружного прокурора и не проиграла ни одного дела.

Впечатляющая карьера. Более чем впечатляющая. Уехав из Стилуотера, Грейс доказала, что способна на многое. Однако же шрамы остались. Он это знал.

На память пришел день, когда Клэй явился в школу и расквасил Тиму нос. Клэй уже тогда отличался невероятной силой. Выжимал больше трехсот фунтов. В спортзале до сих красовалась памятная табличка с его именем — «Клуб за 300». Кеннеди переступил рубеж только в колледже, а побить рекорд Клэя так и не смог.

Что, если Клэй или Айрин прознали о том, что делает с их сестрой и дочерью преподобный, и кто-то из них убил его в порыве гнева? Или же они действовали более методично, устроив все так, чтобы Баркер никогда больше не причинил ей зла? Еще более вероятен вариант, что с обидчиком расправилась сама Грейс, а семья покрывала ее.

В любом случае — и в этом сомнений уже не оставалось — история, которую так долго рассказывали Монтгомери, была неправдой. Раньше, до того, как он нашел Библию и прочел касавшиеся Грейс заметки, Кеннеди допускал, что Монтгомери не имеют никакого отношения к исчезновению преподобного. Всякое случается, иногда люди совершают странные, необъяснимые поступки. Но теперь он уже не мог принять такое объяснение. Похоже, Монтгомери все же виновны, как утверждало большинство жителей Стилуотера.

Но, зная то, что ему открылось, мог ли он судить их?