Молчание мертвых

Воспользовавшись паузой, Кеннеди приподнялся на локте и с восхищением взглянул на Грейс. Желание обладать ею, почувствовать под собой ее жаркое, бьющееся в любовном ритме тело, войти в нее, чтобы покончить с мучительным ожиданием, переполняло его. Но после всего перенесенного ею в далеком прошлом он должен быть особенно осторожен, мягок, ласков, чтобы она поняла — для него это тоже многое значит. Если судьба отвела им лишь несколько часов, то ими нужно воспользоваться в полной мере, взять от них все, чтобы запомнить навсегда.

— Что? — прошептала она, с удивлением глядя на него снизу вверх.

Ее кожа как будто сияла в льющемся через открытое окно лунном свете. Темные, разметавшиеся по подушке волосы окружали голову мистическим ореолом. И смотрела она на него так, словно ждала чего-то необыкновенного.

Ничего прекраснее Кеннеди еще не видел.

— Ты прекрасна.

По ее губам скользнула лукавая улыбка.

— А ты совсем не такой, как я думала. — Грейс погладила его по щеке.

— Рад слышать. Могу только представить, что ты обо мне думала.

Она усмехнулась:

— Извини, ошибалась.

Он поцеловал ее в кончик носа.

— Это мне следует извиняться. Я был молод и глуп. А сегодня хочу, чтобы ты все это забыла.

Ее ладонь скользнула по груди, по животу, ниже…

— Самое подходящее время. — Она обняла его и потянула к себе.

Дрожа от нетерпения и сдерживаемого желания, Кеннеди осторожно опустился на нее. Она приняла его легко и с готовностью, и ему едва не хватило первого же прикосновения.

Выгнувшись ему навстречу, Грейс приподняла бедра и застонала, когда он вошел в нее.

— Вот так, да. Я хочу так. У меня еще никогда так не было.

Наверно, в этих словах был какой-то особенный смысл, но искать его Кеннеди уже не мог. Его переполняли ощущения, как полузабытые, так и совершенно новые.

— Невероятно, — прошептал он и задвигался, подчиняясь звучащему в крови ритму.

В какой-то момент веки ее опустились, и он остановился, но продолжил, когда она снова открыла глаза. Те глаза, что пленили его первым же взглядом. Глаза, в которых он ловил отражение всего, что она чувствовала. Грейс моргнула, и он, поймав губами ее сосок, добавил огня.

Ритм нарастал, тела бились и скользили, влажные и разгоряченные, но идеально сошедшиеся в этом отчаянном любовном танце, где каждый искал и находил, брал и отдавал в равной мере. Забыв обо всем, они растворились друг в друге, слились воедино.

— Это… чудесно, — прошептала она сбивчиво, в короткой паузе между вздохом и выдохом, обнимая его еще крепче. — Чудесно.

Он хотел большего. Чтобы она получила все. А потому заставил себя сбавить темп, чтобы растянуть, продлить наслаждение как можно дольше. Но было поздно. Она выдохнула его имя, забилась в его руках, и сдерживаться уже не было сил.

Он спал, тесно прижавшись к ней, и она слушала его глубокое, ровное дыхание. Кровь несла по венам покой и умиротворение. Ей было тепло и уютно. Она достигла состояния, когда человеку ничего не нужно, когда он всем доволен. Никогда еще с ней не случалось ничего подобного. Но все же Грейс не засыпала. Все происходящее казалось сном. И то, что она в доме Ивонны, и то, что занимается любовью с Кеннеди Арчером. Разве такое может быть наяву?

Она осторожно подвинулась, поправила подушку. Его пальцы по-хозяйски сомкнулись на ее груди, но она не стала поворачиваться, потому что знала — стоит дать ему возможность, и он захочет того же. Они уже опробовали несколько вариантов, но первый так и остался лучшим. Вот только презервативов больше не осталось, и Грейс сильно сомневалась, что он захочет дарить ей ребенка.

— Грейс? — пробормотал сонно Кеннеди.

— Что?

— Я все же думаю, что нам стоит пойти завтра на фейерверк.

Грейс и хотела бы согласиться, но понимала, что появляться вместе — не самое мудрое решение. Просто он, как и она, не хотел заканчивать этот их короткий роман.

— Нет.

— А как же Тедди и Хит? Они ведь расстроятся. — Конечно, меньше всего на свете она хотела бы огорчить мальчиков, но, с другой стороны, нельзя допускать, чтобы братья слишком привыкли к ней.

— Думаю, мы увидимся на поле. Мне нужно понемногу отходить от них.

Ее ответ не понравился Кеннеди.

— Почему ты не хочешь сказать, с чем мы здесь воюем?

Обременить его своими секретами означало бы обречь на те же муки, на которые она когда-то обрекла себя.

— Тебе ни с чем воевать не придется.

— Если действительно хочешь прикрыть меня, расскажи все.

Грейс не ответила, и он поднялся с кровати.

— Ладно. Уже поздно. Мне пора.

— Думаешь, твоя сиделка смотрит на часы? — спросила Грейс, почувствовав пробежавший между ними холодок.

— Уверен, она уже спит. По четвергам я обычно хожу в клуб, и она это знает. Скорее всего, и не заметит, как приду. — Ничуть не смущаясь собственной наготы, он наклонился и стал собирать разбросанную по полу одежду.