Молчание морщерогих кизляков (СИ)

Гермиона по-прежнему думала о том, что она могла бы изменить. Может, ей стоило проконтролировать Гарри? Надавить на него, чтобы он все-таки пришел на четвертое заседание? Может, тогда бы у них был шанс на пятое? Гарри сказал, что больше не видит в этом смысла. Что он сделал все, что мог, хоть и не очень понимает, зачем. Ей даже показалось, что он делал все это только ради нее.

На Римуса она не злилась. В пять утра у Тонкс начались схватки, и взволнованный отец не мог присутствовать в зале суда, потому что находился в родильном отделении. Гермиона не могла злиться на него за это.

– Посмотри, какие ручки. – Улыбнулась Джинни, показывая Рону колдографию новорожденной дочери Люпина. – Такие кро-о-охотные! Прелесть, правда?

– Блин, клевая такая… – Рон закусил губу, с любопытством и умильным восторгом разглядывая фотографию девочки.

Гермиона старалась на них не смотреть. Казалось, Уизли просто созданы для того, чтобы любить детей – своих, чужих, неважно. Она ощущала себя черствой и эгоистичной, но не могла проникнуться маленькими ручками Лайлы Люпин. Не могла понять ее улыбку.

– Герм, посмотри! – Джинни ткнула ей под нос колдографию. – Правда милая?

– Правда. – Согласилась Грейнджер, выдавив очередную улыбку.

– Хочу такую же. – Надула губы Джинни и привалилась лопатками к спинке стула, за которым стоял Гарри.

Поттер с улыбкой чмокнул свою жену в рыжую макушку.

– Такую же не обещаю, но ради дочери я готов пытаться двадцать четыре часа в сутки.

Джинни хихикнула и нежно поцеловала его в губы.

– Здесь что-то становится жарковато… – Прокашлялся Рон, наигранно хмурясь, как будто бы все еще злился на то, что Гарри спал с его младшей сестрой.

– Да иди ты! – С улыбкой отмахнулась Джинни. – Ты же сам мечтаешь поскорее стать дядей!

– Это да. Но гораздо больше я мечтаю стать отцом.

Поттеры притихли и потупились в пол, как будто Рон ляпнул что-то неподобающее.

– Я тоже мечтаю. – Мягко улыбнулся Гарри, приобнимая жену. – Представляешь нас, возмужавших, на платформе девять и три четверти, с нашими детьми, которых мы отправляем в Хогвартс?

– Для начала я хочу представить себя со своим первенцем на руках. – Усмехнулся Рон, забрав у Джинни колдографию дочери Люпина. – Хочу посмотреть в его или ее глазенки и сказать, что папа здесь и любит ее. Или его. Не знаю, я всех буду любить.

Поттеры рассмеялись, а Гермиона невольно похолодела. Рон не сказал ничего ужасного. На самом деле, это было даже мило. Не все так любят детей. Наверное, это даже хорошо, что он такой. Он не бросит ее с ребенком. Будет поддерживать их. Окружит заботой и любовью. Разве не об этом должна мечтать каждая женщина? Тогда почему все ее нутро кричит «бежать»?

Гарри и Джинни еще немного посидели у них и ушли. Слава Мерлину, колдографию Лайлы они забрали с собой. Иначе Рон наверняка бы повесил ее над кроватью в спальне и каждый раз молился бы на нее перед сексом. Кстати, о сексе. Они выпили по четыре бутылки сливочного пива, но это не помешало им заняться любовью. Наверное, это было единственное, что понравилось Гермионе в ее двадцать первый день рождения.

Утром она неожиданно почувствовала себя посвежевшей. Наверное, ей все-таки удалось расслабиться. Может, это было из-за алкоголя, а может, из-за секса. Пожевывая мягкий внутри и хрустящий снаружи круассан из французской пекарни на соседней улице, Гермиона села за кухонный стол, наслаждаясь редкими лучами осеннего солнца, и развернула «Пророк».

Колдография Снейпа, снятая в зале суда, висела на первой полосе под громким заголовком «Убийца Дамблдора получил по заслугам!». Гермиона опустила газету на стол и бросила недоеденный круассан в миску с хлопьями. Живоглот, утробно мурлыкнув, потерся об ее голую ногу. Вздохнув, Гермиона подняла кота с пола и усадила его к себе на колени. Рассеянно поглаживая густую рыжую шерсть, она смотрела на колдографию Снейпа. Неужели они не могли разместить статью сразу после выноса приговора? Почему терпели неделю? Хотели собрать побольше грязи?

Пробежавшись глазами по колонке, Гермиона поняла, что профессора только вчера доставили в Азкабан. Она посмотрел на свою миску с хлопьями. Вряд ли Снейп ел что-то подобное на завтрак в этом ужасном месте. Судя по тому, что рассказывал Сириус, условия там были нечеловеческие. Хотя, может, теперь, когда дементоры ушли, Азкабан стал больше напоминать обычную тюрьму? Не то что бы тюрьма – это приятное место, но без дементоров там наверняка стало лучше. Или нет?

Нахмурившись, Гермиона запустила пальцы в рыжую шерсть Живоглота и постаралась вспомнить заседание суда. Вроде бы Снейпу разрешили принимать посетителей. Просто потому, что никто не думал, что они у него будут. Хотя, учитывая ее рвение, судья мог догадаться, что она захочет видеться со своим бывшим учителем. Может, он допустил это послабление специально для нее?