Молчание. На грани шепота

«Ну и посмотрим, как он запоет, если я не стану лукавить. Я же с ним тогда не как с принцем, а как с другим рыцарем говорить начну, - размышляла она, с наслаждением прожевав еще один кусочек мяса. – Что бы я, кстати, на это товарищу сказала?»

- В следующий раз, - сказала строго Ювэй, - я тебя поколочу.

Сначала ляпнула, потом испугалась, едва не подавившись уже проглоченным куском.

- Можно и так, - миролюбиво ответил принц и только теперь обернулся, даже посмотрел на нее с улыбкой на губах.

- Я пошутила, - неловко призналась Ювэй.

Все же даже товарищей она бить никогда не собиралась, не то что принца. Такое она даже представить не могла.

- А я не шучу, - строго сказал принц и замер, опираясь на спинку собственного кресла, и продолжил: – На самом деле ты младше меня всего на три месяца с небольшим, но у тебя немалый опыт, а я был только наблюдателем. Я мог лишь смотреть, как мои братья с друзьями играли в саду. Их хвалили за успехи, наказывали за проступки, а я будто и не рождался. За девятнадцать лет отец ни разу не повысил на меня голос, не говоря уже о наказаниях. Он даже ни одного замечания мне не сделал, а никого кроме отца я и не видел.

Он умолк, увидел сочувствие в ее глазах и нервно дернул головой.

- Нет, я не жалуюсь, просто поясняю. Обо мне заботились, меня учили, просто на расстоянии, и отцу было небезразлично мое поведение, просто мне приходилось сдерживаться. Контролировать все свои эмоции, все свои слова. Тут не до шалостей, а хотелось. Они даже были, просто никто о них так и не узнал. Теперь же мне придется жить наравне со всеми, словно я знаю все правила. Так что мне пригодится твоя помощь, даже если это будет кулаком по ребрам.

Принц отступил от кресла в темноту, но его зловещую усмешку Ювэй успела увидеть, а он продолжал:

- Завтра я стану стабилен. Без моего желания ничего не случится, и вот тогда я смогу творить все, что захочу, а хочу я многого, слишком многого.

Ювэй вздохнула, не понимая: бояться ей, сочувствовать или просто смеяться над этим вкрадчивым «хочу».

- Я хочу, чтобы ты была не только моим адъютантом, но и другом, - сказал принц, вынырнув из мрака и занимая свое место за столом.

Только теперь Ювэй поняла, что все это время свечи освещали всю комнату, и он не отступал в темноту - он ее создавал. Вот это действительно ее поразило, но, махнув рукой, она кивнула.

- Я понимаю.

Страшно ей уже не было, да и понять принца лучше ей тоже хотелось, потому она спокойно обещала:

- Я постараюсь помочь, ну и о шалостях тоже рассказать могу.

Она даже улыбнулась, почему-то представляя, что принц, невзирая на свою бледность и худобу, был бы озорным мальчишкой, а с его магией в его жизни могло быть немало приключений, часть из которых можно пережить будучи взрослым.

Она поднялась, не пытаясь отогнать сущие глупости о детских играх, воздушных змеях и скачке верхом. И почему она думает, что это все может понравиться Гэримонду? Вот это было не ясно, но она даже не сомневалась, опускаясь на колени у его кресла.

- Я поклялась в верности вашему отцу, - сказала она, глядя на принца. – Теперь я клянусь вам, принц Гэримонд. Я – Ювэй Тэрвис – клянусь защищать вас до последней секунды своей жизни, до последней капли крови. Я пойду с вами, куда угодно, и сделаю все, что вы мне прикажете, без лишних вопросов и сомнений. Я останусь с вами навсегда.

Они смотрели друг другу в глаза. Оба понимали, что слова клятвы как-то сами собой изменились в ее устах, но почему-то оба не удивлялись этому. Ювэй доверялась своей судьбе, а Гэримонд мысленно спрашивал, сам себе не веря:

«Она действительно ничего не знает или просто боится об этом говорить?»

- Она не знает ничего. Такой вот у нее бестолковый хранитель, - сказал ему хранитель аграафов несколько дней назад, и как бы Гэримонд к нему ни относился, а в этом ему приходилось верить.

- Я принимаю твою клятву, - прошептал принц.

В этот миг ее взгляд, полный решимости, переменился, заполняясь сочувствием, если не сказать того хуже – жалостью.

Принц горько улыбнулся и отвернулся от нее, качая головой.

- Это равнозначно поражению, - прошептал он едва слышно.

Ювэй вздрогнула, но не успела ничего сказать, он вдруг рассмеялся.

- Я же просил! Не «вы», а «ты». Неужели это так сложно?

- Но это же клятва…

- Не начинай, - он небрежно отмахнулся, а камень на его руке вспыхивал, сиял, искрился переливами, а потом резко затихал, и все обрывалось, будто не было никакого волнения и клятв. Просто он улыбался, как мальчишка, а она улыбалась в ответ.

Они еще говорили немного о пустяках, а потом он просто показал ей комнату, в которой сами собой появились ее вещи. Даже мебель была та же.

- Спокойной ночи, - сказал ей принц и ушел к себе, оставив Ювэй одну, а она никак не могла прийти в себя и, даже лежа в кровати, долго думала о принце.

«Что ж, это равнозначно поражению», - вспоминала она его слова и никак не могла понять, что же это могло значить.

«Оставаться один я не хочу», - сказал он ей сегодня, но, что он имел в виду, она тоже не знала, просто чувствовала что-то, вставала и будто во сне шла к нему.