Молчание золотых песков

— Черт возьми! — заорал Уиллоу. — Скажите, в конце концов, в чем дело!

Мейер невозмутимо произнес:

— Я задам тебе тот же вопрос, что и раньше, Вудро. Ты можешь поклясться, что был совершенно уверен в том, что Мэри Бролл жива, когда оформлял тот кредит?

— И получишь тот же ответ. Но почему ты спрашиваешь?

— Спрошу по-другому. Для чего Гарри Броллу понадобились эти деньги?

— Чтобы купить акции «Сигейт», внести оставшиеся триста тысяч. Не смотри на меня так. Все законно, как ты знаешь. Незаконно занимать деньги, чтобы купить поручителей.

— Он бы упустил огромную возможность, если бы не купил эти акции?

— О да! Действительно огромную.

— Ему нужны были наличные для этой покупки, Вудро?

— Конечно нет. Заверенного чека было бы…

— Ты думаешь, он купил акции?

— Не знаю.

— Как бы нам это проверить?

— Не уходите.

Мы остались одни. Мейер вздохнул. Я сказал ему, что он красиво надавил на Вуди. Но он только снова вздохнул. Когда Мейер погружается в молчание, он становится не слишком приятным собеседником.

Глава 21

Привычно развернувшись в стремительном потоке машин в сторону Лодердейла, Мейер произнес:

— Мы могли бы подытожить все, что нам известно, если ты полагаешь, что это может нам помочь.

— Приступай, а я скажу тебе, поможет ли это нам.

— Нам не важно, убегал Гарри Бролл от Диссо или торопился на встречу с ним. Это не имеет значения. Диссо не отпускал его ни на шаг со среды, с самого раннего утра — хотя точного часа мы не знаем, — до тех пор, пока они не вошли в банк в десять минут двенадцатого в четверг. К трем часам дня в среду Гарри Бролла вынудили сообщить по телефону мистеру Уинклеру о снятии со счета большой суммы наличными. К этому моменту Диссо довел Бролла до такого депрессивного состояния, при котором тот мог появиться в банке, не вызывая подозрений, но при этом и не думал обращаться за помощью. Полное эмоциональное и физическое истощение. Любой человек, доведенный до состояния Гарри Бролла, уже не способен испытывать страх. Только отчаяние. Единственное, что оставалось продумать Диссо, — это детали отхода… или, если он уже наметил план действий, приступить к его осуществлению. Если требовалось действовать в темноте, он должен был где-то держать Бролла до наступления вечера, а еще лучше отвести в укромный уголок, откуда тот не мог бы выйти, и Диссо имел бы возможность оставить его одного. Если мы выстраиваем схему, ограниченную такими параметрами, как время и место, нам надо знать, появлялся ли Диссо в офисе на Вест-Палм-Бич в среду, и если появлялся, то сколько времени он там провел.

— И где он сейчас, — добавил я. — Когда я интересуюсь тем, где он находится в данный момент, прежде всего мне хочется знать, не прячется ли он у нас за спиной. Вот как его боюсь, Мейер. К сожалению. Он был так горд собой, так, черт побери, доволен, когда повернул голову Лайзы, чтобы она смотрела на меня своими пустыми безумными глазами. В его удовольствии было что-то странно невинное, как будто он ничего не видел в этом дурного. Он был похож на маленького ребенка, который смастерил летающего бумажного змея и хотел, чтобы я сказал ему, как это здорово. Он пытался говорить жестко. Как в кино. Но как будто считал, что непременно должен это сказать. Словно это было обязательной частью какого-то ритуала. После этого между нами должна была появиться какая-то связь, какие-то особые личные важные отношения. Черт, не могу объяснить этого так, чтобы было понятно.

— Похоже, у него один из видов психического расстройства, о котором я когда-то читал, Тревис. Он — настоящий активный социопатический садист. Они сообразительные, ловкие, энергичные, компетентные. Незаменимы в тех областях, где требуется точность, — таких, как математика, бухгалтерское дело, прикладные науки. Жестоки, расчетливы, хитры. Не верят в добрые намерения окружающих, потому что, не имея возможности сравнивать, полагают, что у всех у нас такие же холодные и пустые души. Они индивидуалисты. Могут быть обаятельными, если захотят. Сексуально заторможенны, часто импотенты. Когда Мэри попыталась убежать от него, а он ее настиг, они упали, и она получила серьезную травму. Это возбудило его. Теперь он знает, чего хочет, а хочет он интересных эпизодов, таких, как с Лайзой. Деньги для него имеют значение только с точки зрения того, сколько таких эпизодов можно на них купить. Он не боится зла. Боится только быть пойманным. Его надо воспринимать как скучающего ребенка, который делает неожиданное открытие, что это так интересно — пойти в зоомагазин и купить мышку, принести ее домой и возиться с ней, пока она не сдохнет. Жизнь ему уже не кажется скучной. Она необыкновенно волнующа. Мышка позволяет ему почувствовать это, и он любит мышку до конца ее дней. Можно даже сказать, что ребенок относится к мышке со всей любовью, на которую только способен.

— Господи!