Молчи

Эйприл моргнула, услышав фразу, вырванную из глубины темного разума подруги.

— Черт, какое-то глубокое дерьмо, подруга, — Эйприл усмехнулась. — Что именно ты имеешь в виду? — осторожно спросила она, макая чипсы в сальсу, которую принес бармен.

Орион отхлебнула маргариту — гораздо вкуснее, чем обычная текила, — прежде чем ответить. Она посмотрела на чипсы и сальсу и решила, что ее желудок еще не готов к еде.

— У меня глаза как у мамы. Волосы как у отца. Много других качеств от сочетания этих двух. Разве мы не можем также унаследовал их грехи? Их жестокость, их эгоизм? Это где-то внутри меня.

Ей было стыдно за то, как звучал ее голос. Как ничтожно и неуверенно. Ей было еще более стыдно, что она произнесла эти слова сама.

Лицо Эйприл потемнело. Во всех смыслах этого слова. Яростно.

Орион видела такой же проблеск, когда они спорили несколько месяцев назад на счет того, что Эйприл утвердилась в своей жизни, но ничего подобного сейчас не было. Добродушной, улыбчивой и легкой Эйприл не было заметно. Сейчас она была похожа на Мэддокса больше, чем когда-либо.

Она постучала двумя пальцами по стойке, подняв брови на бармена, прежде чем снова перевести взгляд на Орион.

— Тебе нужно заткнуть этот чертов голос в голове, — прошипела она, хватая руку подруги. Эйприл знала об отвращении Орион к прикосновениям. Она уважала это, никогда не пыталась обнять ее, сжать руку или прикоснуться к ней каким-либо образом.

Теперь она не уважала это.

Эйприл притянула Орион ближе к себе.

— Твои родители были такими не из-за крови, генетики или своих родителей. У них был выбор, — продолжила она. — Они знали, каково это — бояться. Какого быть избитыми и голодными. Вместо того, чтобы избавиться, они утонули в этом, — Эйприл сделала паузу. — Как думаешь, Адам был жестоким или злым?

Орион вздрогнула. Эйприл никогда раньше не произносила его имя в присутствии Орион. Еще один способ, которым она защищала ее. Но сейчас это было не так. Она была сумасшедшей, и Орион это нравилось. Нравилась боль от имени Адама, произнесенного устами Эйприл. В душе что-то гнило от того, как Эйприл сжимала ее руку.

— Конечно, нет, — сумела выдавить Орион.

Эйприл кивнула.

— Адам не был злым. В нем не было ни капли жестокости. Мы рождаемся чистыми. Невинными. Некоторые люди рождаются злыми, как те, кто забрал тебя.

Эйприл взяла две рюмки, которые поставил бармен, и протянула одну Орион.

Несмотря на то, что она ненавидела этот вкус, ей нравился ожог, нравилось, как эта жидкость вызывала тошноту и смягчала одновременно.

Эта пошла лучше, чем первая.

— Некоторые люди рождаются злыми, — повторила Эйприл, ставя пустую рюмку на стойку. — А некоторые рождаются хорошими, как Адам. Как ты. Как Мэддокс, — она прищурила глаза, проницательно и понимающе. — Ты не обманешь меня, Орион. Я знаю, ты воображаешь себя подлой, неправильной, грязной из-за того, через что прошла. Но это сделали они. Не ты. Грехи твоих родителей не текут по твоим венам. Грехи этих монстров — лишь отметины на твоей коже. Боевые шрамы. Напоминания о том, что ты пережила их. Победила их. Но они тебя не определяют.

Она потянулась еще за двумя рюмками.

— А теперь выпей рюмку и давай поговорим о том, как здорово Эрик выглядел бы в трусах.

И хотя это казалось абсолютно невозможным после всего, что только что сказала Эйприл, Орион выпила рюмку.

Она позволила Эйприл поговорить о заднице Эрика, прессе и о том, насколько ему повезло с причиндалами.

— Я через штаны видела, — сказала она.

Она позволила этому случиться.

Но она не позволила словам Эйприл попасть в цель. Потому что она была неправа. Орион не победила монстров. Они определили ее. Она плохая, неправильная и злая. По крайней мере, она планировала быть такой теперь, когда получила права и возможность перевозить тела.

Глава 15

— Знаешь, сначала я была уверена, что ненавижу текилу, но теперь она мне очень нравится, — сказала Орион, не узнавая своей легкости в голосе. Не узнавая легкости в душе.

Эйприл усмехнулась.

— Вся текила для тебя. Это просто охрененно. Я ее обожаю.

Орион была согласна с ней.

Эйприл наклонилась вперед, касаясь кулона на шее Орион, и затаила дыхание. Палец Эйприл едва коснулся обнаженной кожи Орион, но словно порезал лезвием. Она еще не оправилась после того, как подруга сжимала ее руку несколько часов и много текилы назад. Что ж, она, по крайней мере, забыла об этом благодаря большому количеству алкоголя.

— Это что-то новенькое, — сказала Эйприл, не подозревая, что ее небрежный жест делал с Орион. Эйприл, конечно, была более терпима, чем Орион, но она была на верном пути к тому, чтобы напиться. Это означало, что она больше не обращала внимания на запреты подруги.

Орион втянула в себя воздух. Подвеска с кулоном в виде наручников стоила больше, чем, по мнению Орион, позволено стоить украшениям, но она ей понравилось. Нравилось, что она носила на шее бриллиантовую цепочку, оплаченную ее болью и пытками. Оплаченную этими мужиками.

— Боже мой, это ты, — заявил кто-то рядом с Орион, не давая ей ответить.

— Стейси, прекрати, давай, — заскулил кто-то еще.