Молчи!

— Понятия не имею. Полицейские разговаривали со всеми в клинике, но они не предоставили нам никакой информации.

Одно короткое мгновение ей хотелось признаться во всем Молли. Высказавшись, она могла бы рассчитывать на поддержку подруги и немного успокоиться. Но она не могла этого сделать. Не так давно они были знакомы с Молли, и Лейк не знала, может ли полностью доверять ей. Кроме того, она не хотела подставить Молли.

— Тебя это огорчает? — спросила подруга. — Все это, должно быть, очень странно.

— Да, все в клинике сходят с ума.

— А как насчет тебя? Парень явно флиртовал с тобой. Ты, должно быть, расстроена.

— Нельзя сказать, что я знала его. — Лейк пыталась обороняться. — И перестань говорить о флирте. Мне это совершенно ни к чему.

— Тебя подозревают, верно?

— Нет, разумеется, нет. Но ситуация просто кошмарная.

Неожиданно ей захотелось положить трубку — разговор с Молли всколыхнул ее чувства.

— Послушай, я, пожалуй, пойду, — резко сказала она. — У меня дела.

— Ты нормально чувствуешь себя в одиночестве? Ничего не боишься?

«Боже, — подумала Лейк, — чем дальше, тем хуже».

— Нет. У меня все хорошо. Я бывала здесь без Джека много раз — правда, в компании детей.

— А Смоуки — грозный кот, верно? Он защитит тебя в случае необходимости.

— Его сейчас интересует одно: как бы подобраться к бедному маленькому воробью. Я должна идти. И позвоню тебе завтра, ладно?

Повесив трубку, Лейк пожалела о том, что была так резка с Молли, но она неожиданно разволновалась. Она стала гадать, существует ли возможность, что полиция свяжется с ее друзьями в ходе расследования. В своем воображении она уже слышала, как Молли говорит детективу Халлу о том, что предложила Лейк строить Китону глазки. Что могло быть хуже?

Следующие два часа Лейк работала в саду — выдергивала сорняки, рассаживала некоторые растения. Появился Смоуки и потерся о ее голые лодыжки. Ощущение прикосновения его шелковистой черной шерсти оказалось единственным утешением для Лейк за последние два дня.

— Ты счастлив, что мы приехали сюда, Смоуки? — спросила она его.

Кот тихонько мяукнул и пошел прочь через ряд засохших наперстянок.

Лейк вернулась к сорнякам, но не могла отделаться от мыслей о Китоне и полиции. Имеет ли смысл, гадала она, обратиться к юристам и посмотреть, что они посоветуют ей? Но разве юристы не обязаны сообщить о преступлении и не совершила ли она оного, не обратившись в полицию?

Солнце клонилось к закату. Лейк пошла в дом и приняла душ в гостевой ванной комнате. «Если убийцу поймают, то все будет хорошо», — думала она. И не важно, с кем Китон занимался сексом в ту ночь. Она посмотрела на часы — почти шесть. В доме имелось спутниковое телевидение, и она хотела посмотреть нью-йоркские новости. Вдруг появилось что-то новенькое? Накинув халат, Лейк быстро сошла вниз и включила телевизор.

Главным событием в криминальной хронике было столкновение четырех машин на мосту Таппан-Зи, но затем переключились на убийство Китона. В прямом эфире появился молодой рыжий репортер, стоявший перед зданием на Кросби. Лейк скорчила гримасу, увидев знакомые места.

— Прошло два дня с тех пор, как известный специалист по бесплодию доктор Марк Китон был найден жестоко убитым в своем пентхаусе в Сохо, — заявил репортер, — но полиция до сих пор никого не арестовала. И подозреваемых пока нет.

Не успела передача закончиться, как Лейк пожалела о том, что включила телевизор. Она напомнила себе, что завтра ей предстоит встреча с детьми и надо найти способ успокоиться. Она откинулась на спинку диванчика, закрыла глаза и попыталась забыть о Китоне, Халле и Маккарти.

Позже, одевшись, Лейк вытащила из маленького гаража рядом с домом гриль и установила его на заднем дворе. Она зажгла угли и стала ждать, пока они прогорят. Запах горящих угольных брикетов обычно привлекал Смоуки, но сейчас кот, очевидно, был чем-то очень занят. Лейк перевела взгляд в угол двора, потом на небо над кленами. Солнце село, и небо было ровного светло-синего цвета, какой бывает на внутренней стороне раковин гребешков. В такие вечера они с Джеком и детьми любили сидеть на заднем дворе и смотреть на звезды и вылетавших один за другим светлячков. При этих воспоминаниях у нее защемило в груди.

Когда угли были готовы, она положила стейк на гриль. Потом нарезала помидоры и села за стол на веранде. Она много раз сидела так, одна, за столом, когда Джек оставался в городе из-за работы, а дети уже спали, и наслаждалась одиночеством и покоем. Но сегодня одиночество ее угнетало.

«Глупо было приезжать сюда одной, — призналась себе она. — И глупо было стремиться досадить Джеку». И как она могла подумать, что бегство из города поможет ей прийти в себя и успокоиться? В Нью-Йорке у нее был бы выбор — пообедать с Молли или пойти в кино. Она ни за что не останется здесь на ночь в субботу, решила Лейк. После родительского дня она вернется в дом, заберет Смоуки и сразу поедет в город.