Молчи о нас

Работа поглощает с головой. Три дня проходит буквально на автопилоте, в задачу которого входит усердный анализ картины, привычная болтовня с Ксюшей и один разговор с Дамиром. Он позвонил сам. Вчера набрал и предложил встретиться. Но как раз на вчера я наконец позволила Ксюше вытащить меня в люди.

Отказалась от его предложения. С тяжелым пульсом, отдающим в затылке головы, с пониманием, что поступаю правильно. И хоть в ресторане, где мы провели время со знакомым Ксюши и его другом я абсолютно не обращала внимания на этого самого друга, но четко знала, что сделала так, как надо.

Вот только не помогло. Сидела там за столиком, сухо отвечала на явные комплименты мужчины, а сама мысленно сравнивала его с другим. Не таким холеным. Не таким напыщенным. Прическа, уложенная гелем вызывала желание взлохматить жесткие волосы собеседника, идеально выбритая, вероятно под линеечку щетина казалась приторной и раздражающей. Джинсы плотно обтягивающие мужские ноги и выделяющие икры выглядели совершенно неуместно. Знаю, что проводила параллели подсознательно, но остановиться не могла.

С тех пор, как познакомилась с Дамиром так происходит всякий раз, стоит с кем-то встретиться. Как – будто все вокруг суррогат, а мне не нужны дешевые китайские подделки. Хочу эксклюзив. Мужчину, от которого за версту веет чистейшая мужская энергетика. Беспорядочно уложенные волосы, без капли геля, грубая, жесткая щетина, ровная, но не настолько, что глаз дергается от ее идеальности. Вот он эксклюзив… который мне не светит. И от которого я сама сознательно отгораживаюсь.

Вечер следующего дня ничем не отличается от остальных. Вернувшись домой, я ужинаю купленным салатом, и завариваю себе кофе. Зачем-то ношу с собой везде телефон и от каждого уведомления хватаю его в руки. Такая глупость! Сама же вчера отказала, а сегодня будто жду, что он опять позвонит. А я снова откажу. Идиотизм чистой воды, но поделать с собой ничего не получается.

Чтобы хоть как-то отвлечься, включаю телевизор. Развлекательная передача с ведущим, который считает себя тонким юмористом никак не помогают. Мои мысли оказываются гораздо громче происходящего на экране. Я настолько снова погружаюсь в воспоминания того вечера в ресторане, что пугаюсь, когда в дверь раздается звонок. Вздрагиваю и едва не роняю чашку с остывшим кофе.

Часы на стене показываю почти десять вечера.

Кого в такое время могло принести? Гости точно не ко мне. Но звонок раздается во второй раз. Где-то внутри искрой вспыхивает мысль о том, что это может быть ОН, заставляя меня спешно отставить чашку на тумбочку и подскочить с дивана. Пульс берет разгон, подгоняя к двери. Это ведь может быть Дамир? Он в прошлый раз подвозил меня. Правда, номер квартиры-то я ему не говорила.

Немного придя в себя, подхожу к двери.

– Кто?

– Ваш сосед снизу, – доносится в ответ чужим голосом.

Нерациональное разочарование тушит успевшее загореться ожидание.

Поворачиваю замок, ожидая увидеть недовольного чем-то мужичка, но не успеваю этого сделать.

Дверь с силой открывают с той стороны, грубо отталкивая меня к стене. Охнув, ударяюсь головой. Встречаюсь глазами с мужчиной, тут же зажавшим мне рот ладонью. Он быстро оттаскивает меня в зал, волоча пятками по полу. Все происходит в одно мгновение, я даже сообразить ничего не успеваю, как оказываюсь стоять с зажатым ртом, и наблюдать за вторым входящим в квартиру человеком. Таким же огромным и высоким как первый.

А замыкает эту цепочку третий, которого я очень хорошо помню…

29

– Ну здравствуй, Мария!

От озлобленного голоса мужчины у меня на спине ледяной пот выступает.

Тот, кто зажал мне рот, вдруг склоняется к самому уху и хрипит:

– Только попробуй заорать.

Господи!

Рефлекторно отскакиваю в сторону, как только с лица исчезает противная ладонь. Если они что-то задумают, мне ничем не поможет это расстояние в несколько шагов, но организм вопит о том, что от этих людей нужно держаться подальше.

– Что вам нужно?

Непонимающе перевожу взгляд на каждого из трех человек, занявших мой зал. Двое нахально расхаживают по периметру комнаты в своих грязных от снега ботинках и трогают мои вещи – статуэтку ангела на полке, фото с родителями. Будто у себя дома находятся.

– Ты же узнала меня, правда? – усевшись на диван, мужчина, который судя по всему является у них главным, закидывает лодыжку себе на колено. Мокрый кусок снега падает на светлую обивку дивана.

– Узнала.

Я не помню, как зовут этого человека, но я проводила экспертизу его картины. Он оказался недоволен результатом. Устроил разборки, кричал что-то о том, что мы его обманули. Был зол, возбужден и пугал заявлением в полицию, но Александр Викторович как-то решил с ним вопрос. Не знаю как. Меня тогда попросили выйти из кабинета, поэтому чем закончились эти разборки я понятия не имею, но думала, что все позади.

Я и забыть успела про ту сцену…

– Сядь сюда, – мужчина пугающе поглаживает поверхность дивана рядом с собой.

Меня трясет. Страх липкой субстанцией поселяется внутри и заполняет собой каждую клетку, но слабость стараюсь не показывать.