«Молчи» (СИ)

Побитый, с порванной футболкой, вытирающий грубыми движениями кровь, что течет безостановочным потоком из его носа. С разбитой губой, которую прикусывает, безжалостно сжимая зубами. С взъерошенными волосами, испачканными в пыли, влажными, липнущими к коже лица. С разбитыми в кровь кулаками и ободранной тканью джинсов на правой коленке. Со сжатой в ладони битой и ссадиной на щеке. Я смотрю на него, как на пришельца, не понимая, что именно вызывает этот жалкий страх на моем лице. Сам ОʼБрайен смотрит на меня без особого удивления, словно ожидал увидеть именно этого человека. С напряжением застываю, продолжая смотреть ему в глаза, будто готовлюсь, что в любую секунду парень может проявить агрессию ко мне, но секундный взгляд в мою сторону обрывается. ОʼБрайен закатывает глаза, громко откашливаясь, и продолжает хромать к противоположной от меня платформе. Тревога не покидает мое тело, мешая двигаться, до тех пор, пока парень не пропадает с глаз, растворяясь в темноте. Это обыденно для меня — вот так застывать от испуга или волнения. Меня просто парализуют эмоции, даже способность дышать пропадает.

Встаю на трясущиеся ноги, срываясь прочь.

Никогда.

Больше никогда моей ноги здесь не будет.

***

Учебные дни пролетают мгновенно — и вот уже утро субботы. Все это время я ходила по коридорам школы в напряжении, но, несмотря на волнение, мистер Донтекю так и не вызвал мою мать в школу. Мы даже не пересекались. Это должно меня расслабить, но, кто знает, что у него на уме? Вряд ли он оставит все так.

К слову, о проблемах насущных. Вторая из них — это ОʼБрайен, который отсутствует всю эту неделю. Я — староста, обязана обзванивать всех «прогульщиков», но на телефон семьи ОʼБрайен никто не отвечал. Один раз трубку поднял мальчишка, но сказал, что родителей нет дома, а когда я поинтересовалась о Дилане, то вовсе рассмеялся по-детски звонко, объяснив, что таким образом мне с ним никогда не связаться. Проще звонить на мобильный телефон, но его парень не оставлял в колонке своих данных.

Выходные мне обычно приходится проводить за уроками. Все считают, что мой ум — это дар, но на самом деле это результат ежедневных занятий и повторений пройденных материалов. Думаю, и без того ясно, что личной жизни у меня нет. И сегодня я бы с удовольствием провела еще один день за учебниками по праву, но очередной звонок миссис Пенрисс выходит боком. Видите ли, она заикнулась о вечеринке, на которую собирается Причард, и моя мать не понимает, почему я веду себя, как белая ворона и не хочу немного развеяться. Во-первых, я не против прогуляться, но у меня действительно много домашней работы. Во-вторых, я хорошо понимаю настоящие мотивы матери отправить меня невесть куда. Она рассчитывает на мое сближение с Причардом. Наивно, а ведь взрослая женщина.

Настояв на самостоятельном выборе наряда и на том, что сама доберусь туда-обратно, я практически смирилась с мыслью, что завтра мне придется встать рано утром, чтобы успеть все сделать. Девушка, устраивающая вечеринку, пригласила меня из вежливости, так что, вбив адрес, я отправилась в неизвестный уголок Лондона, потратив на дорогу куда больше времени, чем думала. Когда я поднялась из метро на улицу, небо уже заметно потемнело, а ветер стал неприветливо холодным, как и лица людей, спешащих по тротуарам. Застегиваю молнию кожаной куртки, шагая по улицам с небольшими двух-трехэтажными домами. Спальные районы нагоняют на меня тоску своей тишиной. Но уже слышу музыку, значит, иду в правильном направлении. Уже хорошо, а то моя способность ориентироваться в пространстве иногда поражает своей нелепостью. Надеюсь продержаться там до девяти, мило поболтать с Причардом и со спокойной душой и выполненным долгом перед матерью отправиться обратно домой.

Дом одноклассницы больше, чем мой. Крупнее. Двери раскрыты, что не удивляет. Кажется, ей вовсе плевать, что какие-то левые ребята могут войти внутрь, точнее, я уверена, что они уже там. Кто упустит шанс «погулять» за чужой счет?

На крыльце покуривают парни и девушки. Сейчас только полвосьмого, а они уже навеселе, громко хохочут, разговаривают, пытаясь перекричать музыку. Та, кстати, играет уж больно громко. Думаю, соседи долго терпеть это не станут. Но какое до них дело пьяным подросткам?

Переступаю порог дома, входя в переполненный людьми коридор уверенной походкой, правда излишне часто тяну юбку вниз, проверяя, все ли она закрывает. Хорошо, что вместо каблуков обула самые простые балетки. Хоть ноги ныть не будут. Расстегиваю молнию кожаной куртки, здороваясь с девушками, которые бросают мне уже веселое «привет, Бэйб», и опускаю взгляд в пол, подмечая, что большинство присутствующих настолько пьяны, что не могут толком сосредоточить свое внимание на лицах говорящих. Значит, мне не стоит бояться смотреть им в глаза. Но привычка — есть привычка.

Прохожу вглубь, теряюсь, ощущая себя рыбой в воде, и даже нахожу музыкальный вкус хозяйки сего дома приятным. Встаю у лестницы, ведущей на второй этаж, и готовлюсь мирно стоять в стороне, наблюдая за окружающими.