«Молчи» (СИ)

До моего района добираемся обходными путями, ведь все главные дороги перекрыты. Меня охватывает такое странное чувство, словно… Я не была здесь очень давно. С легким интересом смотрю в окно, изучая участки, проносящиеся перед глазами, остающиеся позади. Моргаю. С каждой секундой приближения Дилан сильнее сжимает пальцами мою ладонь, но внешне остается спокойным, даже уверенным, но знаю, что это лишь маска.

Дейв тормозит. Осторожно давит на педаль. Машина замедляет шаг, затем вовсе останавливается, поэтому могу повернуть голову, увидеть свой дом. Но перед этим долго изучаю окна дома Причарда. Темно. На газоне стоит табличка, сообщающая о продаже участка. Дейв глушит мотор. Стучит пальцами по рулю. Оглядывается на нас, кивнув головой. Такой жест. Тихий.

Молча выбираемся из салона. Я ступаю по асфальту, чувствуя, будто к каждой ноге приковали груз. Он мешает мне идти, мешает сохранять ровную осанку, о существовании которой я давно забыла. С трудом шаркаю к Дилану, чтобы обнять его за талию, устроиться под боком. Он кладет руку мне на плечо. Ждет, пока Дейв с напряжением осмотрится, изучив каждый темный угол и решив, что можно идти. Толкаем дверцу калитки. К дому. Уже совершенно чужому. Молчим. Я не желаю думать о последующих действиях. Не хочу преждевременно отдаваться эмоциям. Я не... Хочу отпускать их. Обоих. Буду ждать. Но, боюсь, этой ночью наступит мой конец.

Поднимаемся на крыльцо. Сглатываю, наконец, ощущая первые звоночки паники и тревоги в виде давления в сердце. Так как начинаю полностью осознавать, что происходит. Они уйдут. Оставят меня. Моргаю, пока Дейв пытается взломать замок, и мы с Диланом не сразу понимаем, отчего он так шарахается назад.

Дверь распахивается. Я приоткрываю рот, встретившись взглядом с женщиной, опухшие глаза которой говорят о многом. Прическа растрепалась, морщины на лице куда виднее. Она сразу же находит меня, кажется, выдыхая из легких весь необходимый для жизни кислород. Обеими руками держится за дверную арку, словно знает, что, потеряв опору, полетит на колени, без сил.

— Мэй, — с дрожью шепчет мое имя, поддавшись вперед. Понятия не имею, почему, но глаза тут же слезятся. Вот так внезапно из меня вырывается дрожь. Горячая жидкость обжигает щеки, скользя по коже, но лицо остается обездвиженным. Дилан не отпускает мою руку. Женщина обнимает меня. Впервые, за столько лет, настолько крепко. Сжимает руками, вынудив задержать дыхание. Не могу глотать кислород, но и не желаю отстранятся, ведь... Здесь так тепло. Прямо сейчас. Тепло.

Мать. Мама. Моя мама.

— Мам? — шепчу, и она отстраняется, позабыв смахнуть слезы, и её впредь не тревожит проявление сильных чувств, от которых она отучала меня на протяжении стольких лет:

— Боже, скорее зайдите внутрь, — тащит меня в дом, и парням тоже приходится молча переступить порог. Мать прикрывает дверь. В доме горит только переносная лампа для походов. Видимо, женщина боится привлечь внимание Псов. Она с ужасом воспринимает происходящее, поэтому так активно начинает изучать мое тело, заставляя поворачиваться разными сторонами:

— Ты не ранена? Ничего не болит? — я не скажу ей. Никогда. Иначе она не выдержит. — А вы? — не знаю, почему она интересуется у парней. Те молчат. Качают головой.

— Почему ты здесь? — шепчу, хмуря брови.

— Ты не отвечала мне, а у нас был уговор, — её голос ничуть не становится строже. Она отряхивает мою одежду от пыли, поглядывая на лицо:

— Господи, как ты исхудала, — её голос дрожит. — Тут такое творится… — качает головой. — Я не принимаю отказов, — сглатывает, сжав мои плечи. — Я сейчас же звоню в аэропорт и заказываю нам билеты. Оставаться здесь — опасно. В новостях сказали, что завтра проводят аварийную эвакуацию жителей. Будет тьма народу, так что надо скорее занять места, пока они есть.

Я приоткрываю рот, сжав ладонь Дилана. Оглядываюсь на него. Он смотрит на меня, устало, притворно расслабленно, явно вынуждая себя кивнуть.

— Я могу… — кажется, мать рассматривает в полумраке наши лица, поэтому как-то неуверенно шепчет. — Я могу заказать четыре билета, если… — замолкает, когда я резко смотрю на неё, вдруг ощутив, как в груди что-то воспламеняется. Но, видимо, только у меня одной.

— Правда? Можешь? — бросаю взгляды на Дейва с Диланом, которые переглядываются, внешне оставаясь без эмоций. Активно моргаю, не веря, но мать кивает:

— Конечно, — нервничает. — Я… Прямо сейчас могу заказать, стойте, — просит, словно, мы можем куда-то уйти. Женщина исчезает за дверью кухни, а я не могу оценить своей ненормальной радости. Оборачиваюсь к парням с нервной, но искренней улыбкой:

— Вы можете тоже покинуть Лондон, — но на их лицах усталое изнеможение. Они перебрасываются взглядами. Молчат. Моргаю, еле сохраняя свой настрой, взгляд, полный надежды на лучшее: