Молдова на продажу

Так или иначе, не прошло и трех часов на выполнение наших привычных обязанностей.  Все пошли спать, Иван пошел в клуб. Уже было темно. Я с мамой сели за маленький столик в сарае и зажгли лампу.

5. КАК Я РОДИЛСЯ

– Ты, действительно, мне очень тяжело достался, – начала мама, – цыганка правду сказала. Ты хорошо сделал, что поделился с ними хлебом, дал деньги и похвалил ее ребенка. Люди вообще боятся цыган, но тебе нечего их бояться. Они никогда тебе плохого не сделают. Они чувствуют, кто к ним хорошо расположен. Может случиться, что через 20-30 лет ты будешь совсем далеко отсюда, и к тебе подойдет цыган или цыганка и скажет, что знает, что ты когда-то поделился с цыганами последним куском хлеба, хотя сам был голодным и отдал свои последние деньги. Как они это знают, или чувствуют – никто не понимает. Это, как будто, они на тебя свою печать ставят, они ее видят, а мы ее не видим. Они живут как дикие люди, всегда бедные и голодные, всегда плохо одетые и грязные, им это нравится, это у них норма жизни, никто их никогда не изменит. Они делают что хотят, говорят, что думают, сквернословят, они очень крепкие, не болеют, а если кто-то заболел, они лечат своими средствами, травами и словом. Когда я была беременна тобою, голод только начинался. Люди еще не знали, что их ждет впереди и помогали нам, потому что видели, как нам тяжело. Нана Анна, из Попешты, приносила мне грецкие орехи, мед и подсолнечное масло. Нана Надя приносила молочные продукты. Я припрятала немного зерна и у нас была ручная мельница, я делала крупы и варила разные каши. Отец приносил хлеб, а иной раз и кусок мяса. У матери отца были овцы и отец приносил брынзу. Мы собрали немного урожая с огорода. Так что, можно сказать, что я питалась хорошо. Это очень важно, хорошо питаться и не нервничать во время беременности. Если бы у меня принимала роды тетя Олишка, все было бы нормально. Но она тогда болела, ее отвезли в Бельцы на операцию. Беда в том, что на последнем месяце беременности я пережила несколько сильных стрессов, а это могло оказать влияние на твою психику. Но, слава Богу, на тебе это не отразилось. Начиная с сентября месяца, новая власть стала собирать поставки, как отец говорил, это «добровольные» поставки населения, многострадальной Родине-матери, т.е. России. Наверное, там считали, что в Молдове каландай с продуктами, а на Украине хлеба и сала завались. Из Кремля приходили разнарядки, когда и что нужно поставить, и сколько. На самом деле продукты взять было неоткуда, кроме как у населения. Земля ведь не обрабатывалась, не было людей, лошадей, семян. Когда к нам пришли, отца не было дома. Это было в середине сентября 1947 года. Их было трое. Двоих я знала. Это Негрий и Мочак, а третий не говорил по-молдавски, только по-русски. От них несло вонючим самогоном. Все время ругались, курили и вели себя бесцеремонно. Этот Негрий из нашего села, ты его знаешь, он приходил к нам пьяным, когда ты был уже в первом классе, и мы перешли в наш дом. Помнишь?

– Еще как помню.