Молекула-попаданец (СИ)

температура как была холодной и ровной, так и оставалась. Мальчишка-пионер знал, что ему не сулит ничего хорошего эта встреча. Казалось, в голове играет похоронный марш. Заскрипел ключ открываемой двери, грубая ругань с матом. Толстая железная дверь скрипела так, словно стонало терзаемое железо. Олег Ломоносов вспомнил одно из фантастических произведений, где автор искал душу в металле, доказывая, что сталь способна ощущать боль. Палачей было четверо, в том числе старый знакомый генерал СС Зюгельгюнтер. Тусклый свет не резал глаза, хотя и поплыли разноцветные пятна. Выродки кое-что принесли, кажется, газовый баллон, корзину с горячими углями, щипцы и сверла. Зюгельгюнтер оказался как раз из тех палачей, что виртуозно описал маркиз де Сад, для них пытка праздник и величайшее наслаждение. Чем более невинной кажется жертва, тем больше удовольствия. Зюгельгюнтер прекрасно знал и понимал что большинство жертв фашистских репрессий, люди, не представляющие опасности режиму.

Конечно, и чего скрывать - были следователи-палачи, что искренне заблуждались охваченные шпиономанией, но большинство знали, чему служили. Кто пытал, выполняя свой извращенный долг, а некоторые балдели от чужих страданий.

- Ну что мальчик, ты я вижу, скучаешь, по нам! - Он осветил Олега Ломоносова трофейным английским фонарем. - Кожа посинела, ты продрог птенчик. Ну, ничего мы тебя согреем и накормим.

Стоящие за ним гитлеровские дегенераты захихикали.

- Первую очередь у детей мерзнут ноги. Как говорят русские, ноги в тепле, голова в холоде, а желудок в голоде. Так что попьешь лишь водицы с мочой. - Следователь-фашист и генерал, заржал сивым мерином. Его помощник офицер СС сквозь смех спросил:

- Высыпать угольки пацану под голые ноги?

Нацистский палач с удовольствием обвел губы языком и рявкнул:

- Да - это классика, так начни с этого обогрева!

Олег Ломоносов задрожал сильнее. Он знал, как это больно когда жжет тело. Возможно пытка огнем одна из самых суровых. Угольки рассыпались под босыми ногами мальчика-пионера. Он автоматически поднялся на носочки, чтобы избежать прикосновения. Следователь-генерал с неожиданной для рыхлых рук силой, дернул его ногу щипцами, босая пятка соприкоснулась с раскаленной массой.

Вопреки ожиданиям было не слишком больно, огрубевшая в каменоломнях и при беге по горам, мозолистая ступня покрылась твердой коркой, которую не просто пробить угольку.

Олег Ломоносов даже выдавил улыбку:

- Мне что-то холодно!

Зюгельгюнтер осторожно дотронулся пальцами до ороговевшей подошвы, брезгливо поморщился:

- Да ты бродяга, наверное и зимой ходил босым. Ну, ничего есть места тела и не столь закаленные.

Его напарник предложил:

- Может быть, огонь бачки поджарить.

Генерал СС отрицательно тряхнул лысеющей башкой:

- Их мы будем терзать щипцами, а для начала обработаем руки.

Палач включил газовую горелку. Голубое пламя выглядело в полумраке зловеще. Зюгельгюнтер безбожно фальшивя, пропел:

- Волшебный сон мой Эсмеральда, язык ты видишь злого ада огонька, тебя поджарит моя твердая рука.

Олег Ломоносов снова попытался дернутся, но гвозди вонзились в разом взмокшую спину мальчишки-пионера. Пламя горелки приблизилось к правой руке, ладонь обожгло, и пацан чуть сместился в сторону. Пленному Олегу было больно, хотя кожа все же была более упругой и прочной чем у простого человека. Зюгельгюнтер не смотря на внушительную комплекцию, двигался ловко. Он что-то повернул в кранике, усилив подачу кислорода, увеличив температуру горелки.

После чего эсесовец уже на русском пропел:

- Вот так мой маленький, мир полон бед!

- Несешь пузатенький, ты полный бред! - Огрызнулся Олег Ломоносов.

. ГЛАВА ? 3.

Корсак выпучил зенки, они вышли из глазниц на стебельках и засветились фонариком. А сам мальчишка-демиург звонко расхохотался:

- Правильно мы разыгрываем... Только именно в этой игре и решиться кому в конечном итоге и достанется душа...

Роза-стрекоза сделала шаг назад и, быстро-быстро перебирая крылышками, осведомилась:

- Как душа? Вы что продаете душу?

Эммануэль свирепо, словно большая пантера оскалилась, из её пасти выросли громадные, испускающие лучи гиперлазера клыки. Девушка-демиург провизжала:

- А ты что думала! Твоя душа застряла в антивселенной и теперь стала предметом для торга! - Эммануэль испустила несколько искорок из глаз, а Корсак размножил стебли своих зенок и даже сделал их колючими.

Роза-стрекоза в страхе отступала. Ей представился рабский аукцион, как там ей будут выставлять обнаженной и заставлять танцевать и, выкидывать колеса-сальто.

Эммануэль изменила свой облик на гибрид крылатого скорпиона и кактуса, прошипев:

- Разборка в стиле яма то канава!

Корсак тоже сменил свой облик, возник колобок с пистолетом-папиросой в зубах, и очень хиповой прической. Такой авангард из пяти цветов волос, да еще заколкою в виде семи башенного танка. Корсак, ставший колобком-блатнягой, прорычал:

- В натуре батаны - дурь пургою не гонят!

Розу-стрекозу внезапно осенила догадка, и она бухнулась на колени:

- О великие боги-вершители - я поняла вы испытываете меня! Простите меня грешную!