Читаем Мольер полностью

Любопытная подробность: он получает звание офицера полка Ла Ферте. Скончается он 13 октября 1678 года, в доме на улице Генего. Труппа Мольера будет аккуратно выплачивать ему пенсию.

«Через несколько дней, как возобновились спектакли после пасхального перерыва, — продолжает Лагранж, — господин де Мольер вызвал из провинции сьера Барона, который вернулся в Париж, получив королевское повеление, и вступил в труппу на полный пай».

После истории с пощечиной Арманды Барон вел существование бродячего актера, хорошо знакомое Мольеру. Надо думать, Барон не упускал случая время от времени напомнить о себе. Мольер достаточно близок к королю, чтобы его величество подписал указ о возвращении беглеца в Париж. Приезд Мишеля вносит немного радости в жизнь Мольера. Мишелю семнадцать лет. Мольер любит его почти как сына. Но юноша уже уверен в себе, в своих талантах, в ценности, которую он представляет для труппы Пале-Рояля, в важности услуг, которые он может ей оказать. Он рекомендует чету актеров из той же провинциальной труппы, где подвизался сам. Лагранж: «И два месяца спустя господин де Мольер вызвал из той же провинциальной труппы господина и мадемуазель де Боваль. Они получили полтора пая, с обязательством уплачивать 500 ливров пенсии вышесказанному сьеру Бежару и по три ливра во всякий день представления — Шатонёфу, гажисту».

Кто такие эти Бовали? Его зовут Жан Питель; сам он себя называет сьер де Боваль. Его жена — Жанна Оливье-Бургиньон, приемная дочь Мушенгра, по прозвищу Филандр, значит, потомственная актриса. Супруги Боваль играли в труппе Маре, потом — в труппе герцога Савойского. Королевский указ требует их в Париж, в Труппу Короля, которую они покинут в 1673 году. Жанна де Боваль не без способностей. Ее супруг останется на вторых ролях, хотя будет замечательным Диафуарусом. Эта чета произведет на свет десятерых детей и оставит свидетельства о своих житейских неурядицах: о дочке, увезенной из дому каким-то повесой, о служанках — воровках и пьяницах. Жан Питель де Боваль доживет до 1709 года, его жена — до 1720-го.

Итак, в сезоне 1670/71 года мольеровская труппа выступает в таком составе:

мужчины — Мольер, Лагранж, Латорильер, Юбер, Дюкруази, Дебри, Барон и Боваль (этот последний — на полпая);

женщины — Мадлена Бежар, мадемуазель Мольер (Арманда), Дебри, Эрве и Боваль (Жанна получает полный пай).

<p>МАДАМ УМИРАЕТ…</p></span><span>

В тот же год в окружении короля разыгрывается трагедия, которая не могла оставить Мольера безучастным. Жертвой ее становится Генриетта Английская, женщина, почитаемая им более всех, сумевшая лучше всех его понять, несмотря на пропасть между ними в общественном положении. Обстоятельства смерти Мадам окутаны подозрительной тайной. Ее деверь, Людовик XIV, только что подписал Дуврский трактат с королем Англии, Карлом II. Карл II обязуется вернуться в лоно римско-католической церкви; Людовик XIV — послать ему на помощь в случае волнений отряд в 6000 солдат. Протестанты беспокоятся, чинят препятствия, составляют заговоры. Однако обвинять их в убийстве Генриетты нет оснований; они скорее ищут дипломатических способов противодействовать ненавистному трактату. Опаснее другое. Мадам не только стояла за кулисами переговоров между двумя королями, но и добилась изгнания Филиппа Лотарингского, любимца Месье. Герцог Орлеанский вне себя от злобы и ревности, но покуситься на жизнь жены он не способен: у него для этого не хватило бы воли. Сен-Симон:

«Месье был наделен лишь дурными свойствами женщин. Человек скорое светский, чем остроумный, вовсе необразованный, он ни на что не был годен. Не сыскать никого ни столь дряблого телом и умом, ни более слабого и робкого, никого, кем бы так помыкали, кого бы так обманывали и презирали собственные фавориты».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь в искусстве

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное