Мольер

Это потомки Франсуа Бежара, королевского нотариуса в судебном округе Труа (XVI век). Из четверых детей, которых Франсуа Бежар прижил со своей женой, Филиппой Кузен, в Труа остался только старший сын, тоже Франсуа; он унаследовал отцовскую должность. Его младшие братья, Никола и Жозеф, и сестра Мари отправились искать счастья в столицу. Никола стал судебным исполнителем в Шатле. Мари вышла замуж за судебного исполнителя. А Жозеф в своем брачном контракте называется кандидатом на должность в Парламенте, прокурором округа Фор-Л'Эвек и светского суда Парижской епархии. Он женится 6 октября 1615 года на Мари Эрве, дочери галантерейщика из Шато-Тьерри и — интересное совпадение — мастерице-белошвейке, как и Агнеса Мазюэль. Ее приданое составляет 2000 ливров (в деньгах и белье), заработанных шитьем, но в общее имущество она отдает только 500 ливров: видно, Жозеф Бежар особого доверия не внушает, кажется человеком слабовольным и ненадежным. И действительно, вся жизнь этой четы пройдет в мотаниях из стороны в сторону. Бежары переезжают с места на место восемнадцать раз, чаще всего без всякой причины. Почти все затеи Жозефа кончаются неудачей. Вскоре после женитьбы он поступает на службу в военную школу, которую открыли на Королевской площади Самсон д'Обаред, стрелок шотландской гвардии, Пьер Лабурёр, сьер дю Лорье, и Пьер Ленорман, сьер де Монтюше. Ленорману поручены организационные дела; он берет Жозефа Бежара секретарем. Двое других выполняют обязанности учителей фехтования. Сам факт основания этой военной школы не представлял бы для нас интереса, если б им не было отмечено рождение долгой дружбы Жозефа с тем самым Ленорманом, чья дочь, Филиппа, займет 100 ливров у Луи Крессе и будет делить с Бежарами их дом на Жемчужной улице. В это же время Жозеф пробует еще один род занятий: он покупает должность «помощника смотрителя вод и лесов Франции». Он покупает также «хижину» в Сент-Антуан-де-Шан и часть дома с очаровательной вывеской «Убор из роз» на улице Сицилийского короля. К этим тратам присоединяются расходы на воспитание многочисленного потомства: Жозеф (заика из Блистательного театра) рождается в 1616 году; Мадлена в 1618 (ее крестят в церкви Святого Гервазия); Елизавета, Жак и Анна, умершие в раннем возрасте, — соответственно в 1620, 1621 и 1623; Женевьева в 1624 (она выйдет замуж сначала за Леонара де Ломени, потом за Жана-Батиста Обри и умрет в 1675); Луи, любимец публики, Лафлеш из «Скупого», — в 1630; в 1631 — Шарлотта, в 1639 — Бенинь-Мадлена (они обе умрут совсем юными); наконец, в 1642 — Арманда (которая первым браком будет за Мольером, а после его смерти выйдет замуж за актера Герена д'Этрише).

В 1625 году Жозеф Бежар безуспешно выставляет себя на должность судебного исполнителя в Шатле. Он залезает в долги, но ведь нужно еще найти заимодавца! Положение семьи ухудшается год от года. Чтобы сберечь свое приданое и как-то обеспечить будущность детей, Мари Эрве в 1632 году возбуждает ходатайство о разделе имущества. Теперь, если добро пойдет с молотка, то благодаря этой хитроумной уловке Мари Эрве окажется основным кредитором своего мужа. Бежары живут в ту пору на Жемчужной улице в квартале Маре, вместе со своим другом Пьером Ленорманом. И тут возникает тень надежды. Ленорман вдовеет; почему бы не женить его на Мадлене Бежар? Ей пятнадцать лет, а ему пятьдесят пять, если не больше. Но нужда диктует свои законы, а у Ленормана денежки водятся. Брак расстраивается, но друзья остаются друзьями и все так же живут под одной крышей в доме на Жемчужной улице. Что делать Мадлене? Театр Маре совсем рядом с Жемчужной улицей. Постановка «Сида» принесла ему славу; там идет и «Мариамна» Франсуа Тристана Л'Эрмита. А Тристан Л'Эрмит в 1636 году становится деверем Мари Куртен, двоюродной сестры Мадлены. Мари Куртен — актриса; она выходит замуж за брата Франсуа, Жана-Батиста Тристана Л'Эрмита, сьера де Возель, после того, как родила ему дочь. Братья Тристан Л'Эрмит — обедневшие потомки знаменитого министра Людовика XI[48]. Среди салонов, куда захаживает поэт, — дом графини де Моден. В Париже XVII века все тесно связано между собой, семейный, общинный дух гораздо сильнее, чем в наши дни. Здесь невозможно долго сохранять инкогнито. Все друг друга знают; вся родня, даже самая дальняя, настаивает на своих правах, чтит свои обязанности. Семейства — мощные живые организмы, разветвленные до бесконечности. Можно явственно ощутить биение их пульса, их заботы и надежды, листая пожелтевшие страницы нотариальных актов. По подписям, по тому, с сильным ли они нажимом, изящные или неумелые, с росчерком или без, можно судить о человеческих характерах; подобная выразительность придает этим подписям особый смысл. Нужно только немного терпения и самоотверженности, немного уважения и любви к тем, кого пытаешься воскресить…

ГРАФ ДЕ МОДЕН