Мольер

Труппа принца де Конти выступает в Монпелье, потом возвращается в Лион. Во Вьенне ей запрещают играть под угрозой штрафа. Она снова едет в Лион, свой «порт приписки», чтобы оттуда отправиться в Дижон. Вниз по Роне она спускается к Авиньону, где Мольер знакомится с Пьером Миньяром, знаменитым художником. Зал для игры в мяч, который снимают актеры, находится в одном здании с мастерской живописца. Затем актеры принца Конти (недолго еще они будут носить это имя!) направляются в Пезенас, где заседают Штаты. Мы добрались до осени 1655 года. В Лионе Мольер встречает вечного прихлебателя, известного под прозвищем «Императора бурлеска»: Шарля Купо д'Ассуси (1605–1677), ярмарочного поэта, который охотится на служанок в тавернах под звуки рога и таскает за собой «двух малолетних музыкантов», чье назначение не слишком понятно. Он сопровождает Мольера в Авиньон, потом следует за ним в Пезенас. Весельчак д'Ассуси рассказывает об этом приятном совместном времяпрепровождении в своих «Мемуарах».

Мы приводим эту страничку, потому что она открывает неожиданные черты в Мольере и, следовательно, что-то добавляет к нашим представлениям о его характере. Напомним, что в 1655 году Мольеру тридцать три года.

«…Поскольку человек не может быть беден, пока у него есть друзья, то я, пользовавшийся расположением Мольера и дружбой семейства Бежар, вопреки всем козням дьявола оказался богаче и счастливее, чем когда бы то ни было; ибо эти великодушные люди не довольствовались тем, чтобы помогать мне, как другу, но обходились со мной, как с родным. Отправляясь на ассамблею Штатов, они взяли меня с собой в Пезенас, и мне не счесть благодеяний, коими осыпал меня там весь дом. Говорят, что лучшему из братьев через месяц прискучит кормить брата; но эти люди были щедрее всех братьев на свете, и им не прискучило видеть меня за своим столом целую зиму, так что я могу сказать:

Ни ласк, ни денег не жалея,
Меня пригрели чародеи.
Роскошный я съедал обед
Вдали от всех забот и бед.
И нищего, чтоб ел сытнее,
Чем я, и не было, и нет.
Хоть уверяет целый свет,
Что депутаты — богатеи
И что у них полно монет
И всё забавы да затеи,
Но я, за ужином потея
Над грудой дичи и котлет,
Куда вольней и веселее
Вкушал тончайших вин букет.[82]

Я и вправду был у них как у себя дома. Никогда я не встречал такой доброты, такой искренности и такого благородства, как у этих людей, вполне достойных быть и в действительной жизни темп царственными особами, которых они каждый день представляют на театре. Проведя так шесть восхитительных месяцев в этом Эльдорадо и получив богатые подарки от господина принца де Конти, от де Гийерага и многих других лиц при дворе… я последовал за Мольером в Нарбонну».

Д'Ассуси, надо думать, соглашается спеть, не заставляя себя долго упрашивать. Двое смазливых мальчуганов аккомпанируют ему на теорбе[83]. Для одной песенки Мольер сам сочинил слова:

«Все горести отныне
Гоню, гоню прочь с глаз!
Души моей богиня,
Я снова вижу вас…»[84]

Кто эта «души моей богиня» — Маркиза Дюпарк, Дебри или рыжая Мадлена? Они работают, смеются, веселятся, сорят деньгами. Благоразумная Мадлена делает сбережения. Дела, очевидно, идут неплохо, если она помещает в ренту 10 тысяч ливров. В 1656 году труппа выступает в Нарбонне, Бордо, Ажане и Безье. В столице вин[85], где в тот год заседают Лангедокские Штаты, труппа ставит «Любовную досаду», вторую пьесу Мольера; первая, «Шалый», была поставлена в Лионе. Д'Ассуси кропает такие стишки: