Молево

Злодей из-за тихого шёпота Мирона, не услышал, о чём он толковал. Но исчезновение Василька его озадачило, и он решил посудачить со скульптором.

– Что это вы такое с ним сделали? – спросил он. – Вы кто? Волшебник-чародей? А если так, почему тогда самостоятельно не переместились оттуда сюда волшебной силой?

– Да какой я волшебник? Разве только камень умел обращать в чудные изваяния, и то давным-давно, да во снах. – Ему причудились недавно виденные собственные, но несуществующие произведения. – А Василёк просто большой умелец. Всё умеет делать. Должно быть, исчезать тоже.

– Угу, угу, угу. Понятненько. Пойду-ка, погляжу на машину. Что там с ней случилось?

И он вышел к полянке, где стоял бронемобиль. На его крыше действительно спал лев, вздымая и опуская спину. Передние лапы он скинул вдоль ветрового стекла и слегка сонно поцарапывал капот, задние опустил к багажнику немного в раскоряку. А голова с разинутой пастью нависала прямо над водительской дверью. Подойти ближе, а, тем более, сесть за руль, злодей не отважился и вернулся вспять, мимо скульптора, к надувному домику, в полном сокрушении сознания. Оттуда он углядел сквозь замутнённый взор вместо жёлтой горы на том берегу – русоволосую девушку. И в тот же миг из ближайшей гущины леса появился Василёк, ведущий под руку Татьяну Лукьяновну. Злодей метнул взор и туда. И назад. А потом просто помотал головой, будто используя там некое сито, вылавливающее зёрна ясного ума, и опустил её, сомкнув глаза, которые он посчитал подлыми и обманчивыми. Мирон тоже обратил внимание на почти одномоментное появление обеих исчезнувших женщин по разные стороны вод Бородейки. Первым делом он испытал облегчение на утомлённой душе, а потом уже начал искать тому логическое объяснение.

Татьяна Лукьяновна подошла к Мирону, похлопала его по плечу и повинилась.

– Я, наверное, была слишком права. Извини, – сказала она, – ох уж эта правота-мравота, загнала меня во тьму отчаянную. Спасибо Васильку, вывел старую на светлый путь.

А Василёк направился к оставленной коляске, взял её за ручки да покатил доски из заморского красного дерева без остановки прямо до Семирякового «тяни-толкая».

– Я была во тьме, да в ужасе вдобавок, – продолжила Татьяна Лукьяновна, провожая взглядом Василька, – кричала, взывала о помощи, но никто не откликался. И вдруг, нате вам, сквозь всю эту жуть возник мигающий луч света. Будто от лампочки или от свечки. Утешилась ничтожной надеждой на выход, снова крикнула во всю мощь: «помогите»! И луч, источник луча дошёл до меня. Он был в руке Василька. В руке настоящего помощника. Вот и вышли мы с ним вдвоём сюда.

Мирон, робко улыбаясь, глядел на другой берег. А там спускалась к воде Ксения. Волосы её, на голове скреплённые венком из васильков, оставались свободно волнующимися, изображая льняную накидку до пояса. Злодей, стоящий визави, надо полагать, очухался при явлении такой красавицы, вспомнил свою внезапную услужливость по отношению к Мирону и постановил быть сегодня таковым до конца.

– Сейчас я перевезу вас, – крикнул он, и, запрыгнув на домик-плот, направил его поперёк течения, используя всё ту же дощечку.

Вскоре все трое путешественников обнялись, а злодей скромно отошёл в сторонку. Татьяна Лукьяновна, Мирон и Ксения отвесили ему поклоны. Кто слегка, кто поглубже, а кто вовсе до земли. Да скорым шагом отправились вслед за Васильком. А тот уже схоронился за холмом. Злодей проводил их изысканным, почти профессиональным дипломатическим реверансом давней давности, притоптывая да подскакивая, а затем начал пытливо бороздить мыслью всё тут случившееся, пытаясь извлечь из него, конечно же, пользу. Но недолго. Раздался зычный рык льва со стороны его автомобиля. Лев медленно, крадучись подступал к злодею. Тот вынужден был отбежать и снова влезть на домик-плот. Там он спешно оттолкнулся от берега, да забыл взять с собой дощечку-весло. На ходу накачал воздухом его крышу, запрятался внутри и отдался воле течения вод. Лев постоял у песчаной кромки, пошевелил головой, распуская гриву волновым веером, тоже оттолкнулся от берега, но даже не чаял гоняться за злодеем, а переплыл вяло текущие воды поперёк и, выйдя на песочек, шумно отряхнулся. Оказывается, там его поджидал старинный приятель и собрат по масти. Барашек. Он скакал наверху, подле опушки леса, то и дело утыкаясь рожками в стволы деревьев. Одновременно блеял. Звонко и весело.

38. Большая встреча

Василёк подкатил коляску к усадьбе Семирякова и крикнул:

– Павел Саввич! Я тут деревяшки принёс. Поглядите. Если полюбятся, буду из них делать раму.

Семиряков вышел из древней части «тяни-толкая» и глянул на поклажу коляски издалека.

– Ну, Василёк, я ж тебе всецело доверяю. Что выбрал, то и выбрал. Хотя, ладно, любопытно взглянуть поближе. Любопытно.

Он дошёл до коляски, наклонился и обеими нескладными руками повертел заготовки из чужеземного красного дерева.

– Экий диковинный материал. У нас такое не водится. Вот ведь умелец. Сам, что ли вырастил?

– Ну, дядь Паша. Это андаманский падук. Он растёт на островах в Индийском океане.