Молилась ли ты на ночь?

Пока Трошкина, добродушно ругаясь, оттирала в ванной испачканую куртку Руперта, сам он присел за стол и методично уничтожил шесть пирогов – я считала. Не потому, что мне было жалко хлебобулочных изделий, а просто из интереса. Я девушка свободная, но в последнее время все чаще подумываю о замужестве и завела привычку прикидывать, насколько сложно будет прокормить того или иного мужчину. Денис Кулебякин, например, абсолютно непритязателен в еде, но зато прожорлив, как страус, а вот Руперт при здоровом аппетите огорчительно переборчив: я заметила, что он выковыривал из пирогов жареный лук. Да, с этими мужиками бедной женщине придется приковать себя к плите! Хотя, если мы с супругом будем жить вместе с моими родителями, беспокоиться по этому поводу нечего. С папой – фанатичным кулинаром – я могу бракосочетаться хоть с армейским полком, родитель легко и даже с радостью прокормит весь мой гарем.

Стрелки на часах подошли к двенадцати, а пироги в миске к концу, когда наконец явился долгожданный Зяма. Заглянув в кухню и увидев в углу на диванчике гостя, похожего на шкаф-пенал, он вежливо поздоровался, а потом скорчил рожу, но постарался сделать это так, чтобы Руперт ничего не заметил. Крошка Ру безобиден, как дитя, однако другие мальчики, играющие в той же песочнице, на всякий случай стараются не обижать его, резонно опасаясь смертельного удара ведерком или лопаткой. В могучих руках Руперта даже чайная ложка могла превратиться в опасное оружие.

Быстро выяснив, что Алке его угостить уже нечем, Зяма, как Винни Пух, сказал:

– Ну, раз у тебя больше ничего не осталось, я пойду! – и отправился обедать к нам домой.

Вновь оставшись втроем, мы скоротали полчаса за разговором о новой компьютерной игре. Крошку Ру эта тема увлекала бесконечно, Алка была более или менее в материале и могла поддержать беседу, а я тщетно притворялась, будто мне до смерти интересно их слушать. Нельзя сказать, что за эти полчаса я не узнала ничего нового, но практическая ценность полученной информации приближалась к абсолютному нулю. Зачем, спрашивается, мне знать, что из пневмопушки второго класса бегущего враскачку бармаглота надо бить с упреждением в двадцать градусов, тогда как при наличии стандартного лазерного бомбомета можно не париться и элементарно лупить гада промеж рогов?

– Я должна это записать! – радуя своим интересом Руперта, заявила лицемерка Трошкина.

И она действительно взяла школьную тетрадочку и все дословно записала – не иначе на случай появления на ее жизненном пути бегущего враскачку бармаглота.

Наконец явился сыто отдувающийся Зяма, да не один, а с кастрюлькой, полной горячего варева, которое было подозрительно похоже на растопленную смолу, но оказалось превосходным шоколадным супом-пюре с мармеладными клецками. Новое кулинарное изобретение папули задержало нас еще на полчаса. Особенно долго мы возились с клецками, их было ужасно трудно выловить, потому что они соскальзывали с ложки, как живые, и надежно прятались в шоколадной гуще. Азартный Руперт пришел от этой необычной игры в полный восторг. Я смотрела на него и умилялась особо крупному экземпляру божьего агнца.

Поводом для нашей дружеской встречи душечка Руперт поинтересовался только в машине, уже по дороге к дому Андрея Аркадьевича, не к ночи будь помянут!

– Мы с Инной поговорим с людьми, а вы с Зямой постоите рядом, – в самых общих чертах объяснила расклад Трошкина.

– Мордобой будет или на сей раз обойдемся? – довольно мрачно поинтересовался Зяма.

– Ты чего, братишка? Когда это ты из-за меня ввязывался в мордобой? – вскинулась я.

– Здрасьте! – воскликнул братец, наскоро построив из своих бровей финский домик.

Старательно удерживая машину на скользкой дороге, Зяма крутил баранку двумя руками и потому жестикулировал в основном бровями. Они ему в трудном шоферском деле как-то не пригодились.

– А кому расквасил нос мелкий гад Санька Пыжиков, который ухаживал за тобой в восьмом классе? Скажешь, не мне? – вспомнил Зяма старую обиду.

– Он просто подпрыгнул и ударил тебя макушкой в подбородок, это была чистая случайность, я-то тут при чем?

– Так ведь он запрыгал оттого, что ты согласилась пойти с ним в кино! – напомнил Зяма. – Вот и получается, что мордобой случился из-за тебя!

– Какая у тебя, Зямочка, хорошая память! – позавидовала Трошкина.

На это братец высказался в том духе, что память у него хорошая, а вот судьбина – так себе, скорее даже печальная.

Причина дурного настроения Зямы оказалась проста: у него снова закончились деньги. С этой эфемерной субстанцией – я имею в виду деньги – наш гениальный художник не дружит. Гонорары у него совсем не плохие, но спускает он их быстрее, чем получает. По этой причине Зяма перманентно находится в поисках супервыгодного заказа, мечты о котором не оставляют его, даже когда он уже занят каким-нибудь проектом – как, например, в данное время.

– Зяма, сейчас ты должен думать о том, как украсить праздник яриловцев! – напомнила я.