Молилась ли ты на ночь?

– Нет уж, давайте без пальбы! – забеспокоилась Трошкина.

– Сигнал будет тайным, – пообещал Зяма.

Он внимательно посмотрел на Руперта, большого и послушного, как дрессированный сенбернар, и сказал:

– Начинаешь говорить строго по команде «Голос!». Понял? Если услышишь, что я произнес это слово, – заливайся соловьем, а до тех пор молчи.

Крошка Ру затряс головой.

– Голос! – сказал Зяма.

– Я все понял, буду ждать сигнала, – как велено было, строго по команде, заговорил Руперт.

– Молодец. – Трошкина ласково погладила бывшего возлюбленного по голове. – У вас все получится.

– Будем надеяться, – с сомнением пробормотала я.

Глава 10

Андрей Аркадьевич Лапочкин лежал в постели с ледяным пузырем на голове. Резиновый пузырь его заботливый помощник Виктор Пальцев пристроил точно на начальственную плешь, полагая, что так целительный холод скорее достигнет цели и охладит разгоряченный мозг.

Лапочкин обладал ярко выраженным холерическим темпераментом, Виктор за глаза так его и называл: «Наша холера». И в горе, и в радости Андрей Аркадьевич не знал удержу, а состояния некоторого душевного и эмоционального равновесия достигал исключительно во сне, и то при условии отсутствия ярких сновидений. Сейчас был не тот случай: Лапочкин спал, но беспокойно.

Пальцы его рук, выпростанных поверх большого теплого пледа, загнулись крючками и нервно шевелились, отчего кисти сделались похожими на пару некрупных камчатских крабов необычного желтого цвета. Веки Андрея Аркадьевича дрожали, кадык подергивался. Определенно, Лапочкину снился кошмар.

Виктор бесшумно прикрыл дверь в спальню, вернулся в гостиную, сел на диван перед включенным телевизором и в ответ на вопросительный взгляд охранника-водителя Темы нарочито грустно сказал:

– Я положил Андрею Аркадьевичу лед на голову, это поможет, но пока ему очень плохо.

– А то! – согласился квадратный дурень, непроизвольным жестом приложив ладонь к собственной голове, где не было никакого льда, хотя имелась приличная шишка.

– Лед в холодильнике еще есть, – подсказал Виктор, заметив это движение.

– Не, я так, – отказался от медицинской помощи Тема.

Они замолчали. Тема снова уставился в телевизор, на экране которого почем зря костерили друг друга участники скандального ток-шоу, и прибавил звук.

– Ты, паскуда! – взвизгнула жирная тетя, похожая на гусеницу. – Ты мне не дочь, шалава подзаборная, ничего хорошего от тебя не вижу, знай подарочки в подоле таскаешь, а теперь еще мужика моего увести надумала?!

– Да он сам от тебя сбежал, дура жирная! – не осталась в долгу тощая дивчина с разноцветными волосами, подстриженными газонокосилкой. – Ты же жрешь, как слон!

Из спальни послышался слабый стон.

– Сделай потише! – Виктор оглянулся на дверь.

– Точняк, про слона она зря сказала, – согласился Тема и резко убавил звук.

В наступившей тишине оглушительно затрезвонил дверной звонок.

– А, черт! – выругался Виктор, слетая с дивана.

Он метнулся в прихожую – звонок не унимался, погремел замками, распахнул дверь и уперся взглядом в англоязычную надпись «Columbya». Слово было вышито на нагрудном кармане теплой куртки. Чтобы увидеть лицо ее владельца, Виктор потянулся взглядом вверх и, пока тянулся, передумал ругаться. Ссориться с парнем двухметрового роста было бы неразумно, а Виктор всегда был очень рассудительным молодым человеком.

– Что вам угодно? – спросил он, позволив себе выразить голосом лишь легкий намек на неудовольствие.

Рослый малый с румянцем во всю щеку молча улыбнулся, при этом из-за спины его послышался приятный мужской голос:

– Добрый день, мы к Андрею Аркадьевичу!

– А по какому вопросу? – Виктор сделал попытку заглянуть за спину румяного гиганта, но не преуспел.

– По поводу его утраты! – Таинственный голос сделался умеренно печальным.

Это интриговало, однако верный помощник не хотел беспокоить шефа, когда он спит, проходя при этом экстренный курс моральной реабилитации.

– Мы знаем, у господина Лапочкина пропал его любимый слон! – сочувственно сказал голос.

Волшебное слово «слон» вновь достигло слуха почивающего Андрея Аркадьевича, и из его хилой груди вновь вырвался болезненный стон. Виктор заколебался.

– Позвольте, мы войдем! – попросил голос.

И тут же двухметровый молчальник двинулся вперед, как стенобитная башня. Виктор вынужденно отступил назад. Здоровяк выдавил его в комнату, вошел сам, развернулся, и из-за его широкой спины, как засадный полк из укрытия, выступил не такой крупный, но ничуть не менее колоритный молодой человек.

Рядом с немым гигантом, одетым просто, удобно и в высшей степени по погоде – в теплую спортивную куртку, толстые флисовые штаны и черную войлочную шапочку, прототипом которой мог быть чугунный горшок, второй молодой человек смотрелся инопланетянином.