Молилась ли ты на ночь?

– Шампунь с кондиционером тут действительно ни при чем, – согласился голос. – Два в одном – это я про убийство Полуянца говорю: по-моему, в этом деле один покойник и два убийцы! Оба хотели грохнуть Ашота Гамлетовича и случайно пришли по его душу в один день, с небольшим интервалом. Первый зарезал Полуянца кинжалом и ушел. Второй пришел и стукнул жертву доской по голове.

– Зачем он его стукнул доской, если Полуянц уже был убит?!

– Ну, не знаю, зачем он его стукнул. – Внутренний немного подумал: – Может, по инерции? Чтобы доска зазря не пропадала? Или от огорчения, что опоздал? Да мало ли может быть дурацких причин! Мы-то с тобой нормальные, нам чокнутого убийцу не понять!

– Ладно, вывернулся, – признала я. – Тогда скажи еще, какой доской он его ударил? Хоккейной клюшкой, что ли?

– Почему именно клюшкой?

– Потому что зарезанный насмерть Полуянц не стоял на ногах, а лежал на полу! В этой позиции раскроить ему голову доской было бы весьма затруднительно!

– Но клюшкой, ты сама говоришь, это вполне можно было сделать! Или вот еще бейсбольная бита вполне сгодилась бы, она, кстати, тоже деревянная, хотя и не совсем доска…

– Дюша!

– Кузнецова!

Мамуля и Алка настойчиво звали меня на два голоса и дергали за рукава в четыре руки.

– В чем дело? – с неудовольствием спросила я, отмахнувшись от Трошкиной, которая затеяла хлопать в ладоши у меня под ухом.

– Это мы у тебя хотели бы спросить! – ответила Алка. – Что с тобой происходит? Сидишь, как мертвая, глаза оловянные, губы шевелятся!

– У мертвых губы не шевелятся, – отбрила я.

– Не скажи, детка, всяко бывает, – авторитетно сказала мамуля. – Вот, помню, писала я роман из вампирско-вурдалачьей жизни «Сизый клык», обращалась за консультациями к различным специалистам, так один заслуженный работник городского кладбища рассказал, что на его глазах мертвый старичок в гробу взял да и разинул рот, как Щелкунчик! Причем сделал он это точно после того, как распорядитель похорон спросил, не хочет ли кто-нибудь из присутствующих добавить что-нибудь к прощальному слову.

– И что дед добавил? – заинтересовалась Трошкина.

– Неизвестно, – с сожалением ответила мамуля. – Покойник, может, и сказал что-нибудь, да послушать его некому было, с перепугу все разбежались! Пожалуй, я дам тебе, Аллочка, почитать свой роман «Сизый клык»… Дюша, ты почему так смотришь?

Я уставилась на мамулю, разинув рот, как тот разговорчивый покойник.

– Правда, Инка, в чем дело? – рассердилась Алка. – Ты нас пугаешь!

– Тебя, может, и пугаю, а мамуля у нас не из пугливых! – ответила я. – Мамульчик, у меня к тебе есть одна маленькая, но важная просьба. Поможешь?

– А что тебе нужно? – спросила польщенная родительница.

– Мне нужно…

Я замолчала, чтобы поизящнее сформулировать свою довольно необычную просьбу.

– Мне нужно узнать характер повреждений, полученных одним знакомым покойником.

– Еще при жизни или уже после смерти? – не дрогнув, деловито уточнила она.

Протестующе пискнула испуганная Трошкина.

– А что, всяко бывает! – авторитетно сказала ей мамуля. – Вот, помню, писала я роман о сатанистах «Рога, копыта и пятак», беседовала со знающими людьми, так один опытный работник морга рассказывал мне о совершенно диком случае осквернения трупа…

– Не надо! – вскрикнула слабонервная Алка.

– Не надо про чужой труп, нам только про нашего знакомого интересно, – вмешалась я.

– Ну, ладно, – вздохнула мамуля, с легким сожалением отказываясь от возможности добавить ярких красок нашим с Алкой ночным кошмарам. – Кто этот ваш знакомый и где он?

Она покосилась на заметно вздрогнувшую Трошкину, понизила голос и пояснила мне смысл второго вопроса:

– Понимаешь, если он уже в могиле, узнать о его повреждениях будет несколько сложнее. Хотя, конечно, если нанять бульдозер и выбрать ночку потемнее…

– Может, я пойду? – слабым голосом спросила Алка.

– Нет, он еще не в могиле, – не обратив внимания на дезертирский порыв подружки, ответила я. – Его только вчера вечером убили. Зовут, вернее, звали покойника Ашот Гамлетович Полуянц. Думаю, он сейчас где-то в морге лежит.

– Это упрощает дело, – кивнула мамуля. – Говоришь, Ашота Гамлетовича убили? Хм, неудивительно, с таким-то трагическим отчеством… А как именно его убили?

– Это-то я и хочу выяснить, – призналась я. – Понимаешь, по данному ключевому вопросу мнения расходятся: Полуянца ударили то ли кинжалом в сердце, то ли доской по голове.

– А ведь есть некоторая разница! – хмыкнула мамуля. – Повреждения характерные, и перепутать их трудновато!

– Так ты мне поможешь? – жалобно заморгала я. – Мамульчик, мне очень нужно знать, какие раны имеются у мертвого Полуянца! У меня из-за него неприятности.

– В таком случае, я рада, что он уже покойник, – кровожадно обронила она, вставая с кресла. – Ладно, попробую что-нибудь узнать. Есть у меня один знакомый судмедэксперт и пара заслуживающих доверия патологоанатомов.

– Классные у тебя родители! – с завистью сказала Трошкина, проводив взглядом удаляющуюся мамулю.

Сама Алка сирота, и наша семейная идиллия ее неизменно восхищает.