Молиться за Рэйн

Он совершенно не стыдится своей наготы, но я слишком озабочена его бледным, потным лицом и синеватыми, тяжелыми веками, чтобы оценить открывшийся передо мной вид.

— Один из всадников забрал тебя у меня. Вытащил прямо из моих объятий и… — он замолкает и качает головой, избавляясь от воспоминаний о мучительной судьбе, которую я только что пережила в его кошмаре. — И когда я проснулся, тебя не было рядом.

— Мне очень жаль, — я хмурюсь, убирая стопку одежды на край ванны.

Подхожу и обнимаю такого милого, сонного и голого мужчину. Уэс притягивает меня к себе и целует в макушку, и я вспоминаю, какой он горячий. Очень горячий.

— Я ушла, чтобы найти тебе антибиотики, — бормочу ему в голую грудь.

Его кожа влажная и пахнет потом.

— Я допустила, чтобы в твоей пулевой ране возникло заражение, — произнеся вслух эти слова, чувствую, как на меня наваливается тяжесть вины. — Мне очень жаль, Уэс. Я буду лучше заботиться о тебе, обещаю. Вот, смотри, — я выскальзываю из его объятий и подхожу к ванне, надеясь уйти от разочарованного взгляда, который, как я уверена, он на меня сейчас бросает, — я нашла тебе лекарство.

— Так вот почему я чувствую себя так дерьмово? Думал всему виной водка. — Его шутка обрушивается на меня, как пощечина, заставляя гореть от стыда.

— Да, именно поэтому ты чувствуешь себя дерьмово.

Мои внутренности сжимаются, когда я беру пузырьки с таблетками в руки и начинаю изучать их этикетки. Два из них с антибиотиками «Кефлекс», вместе они смогут составить полный курс. Я подхожу к раковине и начинаю перекладывать таблетки в один пузырек, читаю инструкцию, в общем, делаю все, что угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза.

Затем я ловлю себя на мысли, что вместо этого смотрю в открытые, безжизненные глаза двух парней, которые стреляли в Уэса. Передо мной мелькает образ того, как они лежат на земле, видение такое же четкое и ужасающее, как фотография с места преступления. Их застывшие лица, кровь, повсюду разбросанные осколки стекла. Я убила их. Я убила двух мужчин меньше сорока восьми часов назад и с тех пор даже не вспоминала об этом. Я вздрагиваю и крепко зажмуриваюсь, цепляясь за край раковины, пока пытаюсь отогнать от себя эти воспоминания.

Когда это, наконец, происходит, я надеюсь вздохнуть с облегчением, но не могу. Мое сердце бешено стучит, а ладони потеют. Два воспоминания менее чем за десять минут.

А что, если всплывут другие? А что, если…

Мне нужно принять еще одну таблетку. А лучше две. Я не смогу пройти через это…

Затем я смутно замечаю, как ко мне подходит обнаженная фигура Уэса и становится рядом со мной, пока я смотрю на свое отражение в зеркале над раковиной.

— Ты в порядке?

Выпрямившись, я натягиваю фальшивую улыбку и смотрю на отражение его бледного лица.

— Да. — Я вытряхиваю на ладонь белую таблетку и протягиваю ему. — Просто принимай по одной таблетке каждые шесть часов, пока они… — Уэс закидывает ее в рот и глотает, прежде чем я успеваю закончить фразу, — …не закончатся. Еще я нашла мазь для заживления и бинты, но сначала нам нужно промыть твою рану.

Чувствую, как Уэс пристально смотрит на меня, пока мой взгляд блуждает по комнате, пытаясь отвлечься. Чувствую жар, исходящий от его тела, пока оно пытается бороться с инфекцией, которую вызвала я. И чувствую, как на его губах формируется вопрос, прежде чем он произносит его.

Мои подмышки начинают потеть.

Отлично. Теперь мы оба вспотели.

Душ. Нам нужно принять душ.

Я бегу к нему и открываю кран.

— Давай прямо здесь промоем твою рану, — бросаю я через плечо. — Так будет проще, заодно можем принять душ, пока еще есть горячая вода и пока не отключили газ… в бомбоубежище, наверное, вообще не будет водопровода… — бессвязно бормочу я. Но ничего не могу с этим поделать, я даже смотреть на него не могу.

Он все равно все узнает. Разгадает все мои секреты и все поймет. Я не могу этого допустить. Ведь он сам говорил, что люди уходят, когда понимают, как кто-то облажался, а мне нужно, чтобы он остался. Мне нужно, чтобы он отвлекал меня, а для этого он должен поправиться…

Я расстегиваю две верхние пуговицы на своей рубашке, прежде чем мои руки начинают дрожать, поэтому потом просто стягиваю ее через голову. Мой лифчик становится следующим испытанием, и я чувствую, как Уэс наблюдает за мной, пока я борюсь с застежкой.

— Эй, — говорит он. Его голос нежный и такой же осторожный, как и шаги, которыми он пересекает комнату, чтобы мне помочь.

Как только он подходит ко мне, я опускаю руки в знак поражения и позволяю ему заняться застежкой, сосредоточившись на том, как его пальцы касаются моей кожи.

— Дыши, хорошо? — шепчет он, стягивая мой расстегнутый лифчик вниз по рукам и бросая его на пол у моих ног. — Просто дыши.