Молитва

Карл говорил, что, став инвалидом, он начал искать утешение в библейских текстах, которые прежде читал «по диагонали». Когда все было хорошо, он почти не обращал внимания на псалмы, исполненные слеза и страданий. Теперь он живет ими. Они позволяют Карлу изливать свои жалобы Богу:

«Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец, доколе будешь скрывать лицо Твое от меня? Доколе мне слагать советы в душе моей, скорбь в сердце моем день и ночь?» (Пс 12:2–3).

«Но вот, я иду вперед — и нет Его, назад — и не нахожу Его. Делает ли Он что на левой стороне, я не вижу; скрывается ли на правой, не усматриваю» (Иов 23:8–9).

«Боже мой! Я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне, ночью, — и нет мне успокоения (Пс 21:3).

«…Ругаются надо мною враги мои, когда говорят мне всякий день: Где Бог твой?» (Пс 41:1).

«Простираю к Тебе руки мои; душа моя — к Тебе, как жаждущая земля» (Пс 142:6).

После встречи с Карлом я тоже стал уделять больше внимания «псалмам плача». Меня поразило, что эти жалобные причитания представляют собой молитвы, обращенные к Богу, Который то ли вовсе отсутствует, то ли не слышит. Еще сильнее меня удивило то, что эти молитвы вошли в библейский канон: их сочли достойными стать частью Священного Писания. Очевидно, состояние каменного бесчувствия, подавленности, богооставленности не является чем-то необычным. Его следует ожидать и быть к нему готовым.

Действительно, одна из приведенных выше молитв («Боже мой! Я вопию днем — и Ты не внемлешь мне») — продолжение слов, которые прокричал на кресте Иисус: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты Меня оставил?» (Мф 27:46). Даже Сын Божий пережил отсутствие Бога. Я заново оценил мрачную тональность этих псалмов. На их фоне любые слова утешения окажутся нестерпимо банальными. Представьте себе апостола Петра, который, стоя у подножия креста, пытается утешить Иисуса: «Нет, нет, не говори так. Бог не оставил Тебя — это только кажется. Вспомни, чему Ты Сам учил нас об Отце и Его неизменной любви!»

Иногда темная ночь богооставленности начинается с несчастья, которое полностью изменяет жизнь человека (так случилось с Карлом). Порой болезнь постепенно разрушает тело, а молитвы об исцелении остаются без ответа. Бывает, что духовный мрак сгущается по мере того, как портятся отношения супругов. Или, подобно темной туче над пустыней, приходит после развода. Случается и так, что богооставленность наступает без всяких видимых причин, словно буря, внезапно, по капризу природы разразившаяся среди ясного летнего дня. Почему же Бог прячется?

Мы начинаем подсознательно винить себя, считая, что Бога оскорбило наше поведение. Внутренний голос нашептывает: я стал недостоин Божьего присутствия, и Бог не станет отвечать человеку с такими нечистыми мыслями. Я возражаю этому голосу, опираясь на очевидную реальность: потому я и молюсь, что мой разум загрязнен, я молюсь о помощи, об очищении.

Я знаю женщину, которая не могла молиться больше года. Ее уста были скованы страхом — она боялась, что совершила непростительный грех. Мудрый духовный наставник Томас Грин, к настоящему времени написавший уже несколько книг об общении с Богом, опровергает подобные страхи таким рассуждением: «мы, обычные люди, справедливо считаем незрелым того человека, который уходит от нас в смертельной обиде, но при этом отказывается сказать нам, что имен-» но его ранило. Конечно, Богу, Который открыл нам Себя в Иисусе Христе, такое ребячество не свойственно. Всем сомневающимся Грин рекомендует такую молитву:

«Господи, ты заботишься обо мне больше, чем я сам о себе забочусь. Я не верю, что Ты играешь со мной, загадывая мне загадки. Если причиной духовной опустошенности, которую я neреживаю, стал мой недостаток или проступок, укажи мне его, и я постараюсь исправиться. Но я не буду мучиться бесплодными и расплывчатыми сомнениями. Господи, если Ты не покажешь мне со всей ясностью, в чем я виноват, я не стану считать свои грехи или недостатки причиной духовной пустоты».

Практически все христианские подвижники свидетельствуют о том, что им доводилось пройти сквозь «темную ночь души», — и в их примере я нахожу утешение. Иногда период богооставленности быстро проходит, но порой он продолжается месяцы и даже годы. Я пока еще не нашел никого, кто бы не испытал подобного состояния. Святая Тереза Авильская была почти не способна молиться в течение двадцати лет, но она прорвалась через эту страшную пустыню и стала великой подвижницей молитвы. Благочестивый английский поэт восемнадцатого века Вильям Купер иногда испытывал такой подъем в молитве, что ему казалось, будто он вот-вот умрет от радости. Но позже Купер писал, что чувствует себя «изгнанником, который должен пребывать вдали от Бога, и по сравнению с этой далью расстояние от Востока до Запада — тесное соседство».

Джордж Герберт, поэт семнадцатого века, оставивший нам неподражаемые описания глубоко личного чувства Божьего присутствия, столь же красноречиво передает и ощущение богооставленности:

Колени — в шар земной,

Взор — небеса пронзил,

Но высь и глубина твердят мне вместе:

Не здесь твой Бог святой…