Молитва любви

— Да, это… чудесное место, — отсутствующе согласилась леди Элис и прилегла на софу.

Джина села с ней рядом.

— Может, вы поделитесь со мной причиной вашей усталости. Граф сказал мне, что врачи не установили, что с вашим здоровьем что-то не так.

— Раньше… я была другой… Когда папа бып жив… мы с ним… могли гулять долго-долго… даже по горам лазили… а теперь… я все время… хочу спать. — Леди Элис говорила очень медленно, казалось, она с трудом шевелит губами.

Ужин был накрыт в Малой столовой, там уже ждали дворецкий и два лакея. От вида горящих свечей в старинных канделябрах, освещавших стол, украшенный цветами, и от обилия изысканных яств Джина пришла в восторг.

Она надеялась, что ее здоровый аппетит не шокировал леди Элис, которая только размазывала еду по тарелке. Даже мышь умерла бы от дистрофии, если б ела столько, сколько она. Однако при слугах Джина воздержалась от комментариев, а когда они с леди Элис остались наедине, она сказала:

— Я просто уверена, что причина вашей усталости кроется в постоянном недоедании. Ваш отец сказан бы вам то же самое; будучи путешественником и исследователем, он прекрасно понимал, насколько человеку необходима жизненная энергия.

— Вы… все правильно говорите… но мне противен… сам вид пищи.

Джина подумала, что этому должна быть причина, но ей не хотелось утомлять леди Элис доводами, поэтому она сменила тему разговора и рассказала о дорожном происшествии с сэром Чарльзом Карстерсом. Леди Элис, казалось, заинтересовалась подробностями, но не успели они поговорить и пяти минут, как она сказала, что ей пора идти спать. Джина проводила ее до комнаты, которую из чистого любопытства решила осмотреть получше: стены были отделаны панелями, полог у кровати был синего цвета и сверху его поддерживали золоченые ангелы.

— Именно такой я и представляла вашу комнату, — сказала Джина хозяйке. — А когда вы просыпаетесь утром, то, наверное, чувствуете себя богиней, возлежащей на седьмом небе.

Впервые со времени их знакомства леди Элис рассмеялась:

— Пока… мы с папой… были в Греции… я часто воображала себя богиней… принявшей образ земной женщины.

— А может, так оно и есть на самом деле? В библиотеке, наверное, полно книг с изображениями богинь, так надо посмотреть, вдруг вы похожи на какую-нибудь из них.

Леди Элис вновь улыбнулась. В комнату тем временем вошла горничная, чтобы помочь хозяйке раздеться. Джина собралась уходить, но неожиданно ее остановил голос леди Элис:

— Не уходите… расскажите мне лучше… о вашем доме.

Джина описала родительский дом, где она была так счастлива. Ее радовало, что леди Элис интересен ее рассказ.

Пока Джина говорила, леди Элис улеглась в постель, а горничная, уходя, напомнила:

— Не забудьте принять лекарство, миледи, а то миссис Денвер рассердится. Я положила его здесь, возле кровати.

Леди Элис рассеянно взглянула на столик, на котором Джина заметила бокал для вина, наполненный какой-то темной жидкостью, в которой играли отблески пламени горящей свечи.

Когда горничная вышла, Джина поинтересовалась:

— Что это за лекарство?

— Миссис Денвер говорит… мне это прописал доктор… отвратительно на вкус… но она говорит… я должна… это принимать.

— Мой отец всегда говорил, что доктора с их лекарствами убивают получше болезней, а мать всегда лечилась только травами.

— Мне только хуже… от этого лекарства… но миссис Денвер следит… чтобы я пила его.

Джина вновь глянула на стакан, и ей пришла в голову одна мысль.

— Вы позволите мне поближе взглянуть на ваше лекарство?

— Да… можете даже попробовать… это просто отрава на вкус… а я пью его… дважды в день.

Джина подошла к столику, взяла бокал и принялась его разглядывать. Жидкость была очень темной, этот цвет напомнил ей о той настойке, которую ее гувернантка употребляла от зубной боли. Гувернантка очень мучилась зубами, и Джина помнила, как она говорила ее матери:

«Я больше не могу терпеть эту боль и хоть я и знаю, что не следует мне этого делать, но я глотну перед сном опийной настойки».

«Неужели вам обязательно пить эту гадость? — всплескивала руками миссис Борн. — Я лишь однажды пила ее, после падения на охоте, а потом чувствовала себя просто ужасно».

«Да, от лекарства иногда страдаешь сильнее, чем от болезни, но у меня уж очень сильно болит зуб».

Джине тогда хотелось помочь гувернантке, поэтому она вызвалась сбегать в буфетную и принесла чистый бокал. Гувернантка налила себе немного опийной настойки из непрозрачной бутылочки, стоящей на умывальнике. Потом разбавила ее водой и, морщась, выпила.

Джина вспомнила все это так живо, что у нее не осталось ни малейшего сомнения: жидкость в бокале леди Элис — не что иное, как опийная настойка. Но она тут же одернула себя, справедливо решив, что ни одному врачу не придет в голову заставлять леди Элис пить подобное дважды в день. Убедившись, что дверь плотно прикрыта, Джина предложила:

— Может быть, сегодня стоит обойтись без лекарства? Тем более вам кажется, что от него только хуже.

— Если я… не выпью… миссис Денвер… разъярится, как фурия… она и дяде Друро доложит, когда он приедет… что я специально не хочу выздоравливать.