Молитва о Рейн

— Иисус, — бормочу я себе под нос, роясь в кармане толстовки в поисках денег.

Надувательство.

Я выкладываю содержимое своего кармана на стойку, чтобы разобрать его, и с этим простым, рассеянным жестом разверзается ад. Веселая Полли прыгает через прилавок, цепляясь за мою маленькую оранжевую рецептурную бутылочку, и в тот же самый момент пастор Блэнкеншип тоже вытягивает свою длинную руку, чтобы схватить ее.

Их руки сталкиваются, скидывая пластиковую баночку на пол, и я ухитряюсь наступить на нее, прежде чем она укатится. Но когда опускаюсь на колени, чтобы поднять ее, миссис Фрайзер врезается мне в спину, и мы обе оказываемся на стойке.

Вся толпа устремляется вперед, прижимая нас к поверхности из нержавеющей стали. Они толкаются, тянутся и хватаются за спасение в моем кулаке жадными, отчаянными руками. Я кричу, когда один из них вырывает клок моих волос, шиплю — когда другая царапает ногтями мою щеку; кусаюсь и толкаюсь локтями. Вопли, мычанье, злобные проклятия вырываются из меня. Я борюсь с толпой. Их вес давит на меня, сталкивает вниз. Я сворачиваюсь калачиком на полу, прижимая баночку к груди обеими руками, морщусь и принимаю удары.

Затем, так же внезапно, как началось, все останавливается. Звон в моих ушах появляется мгновением позже. Кто-то выстрелил из пистолета. Или из долбаной пушки, судя по звуку.

В помещении становится тихо, и толпа замирает, но я не поднимаю глаз.

Это может быть просто уловка. Кто-то один пытается отвлечь меня, чтобы другой мог украсть таблетки. Это может…

Я вздрагиваю, когда горячее металлическое дуло пистолета обжигает мне висок.

— Она пойдет со мной, — слышу голос незнакомца как раз перед тем, как чья-то твердая рука хватает меня за плечо и рывком поднимает на ноги.

Я стою в оцепенении и смотрю в лицо нападавшим. У них даже не хватает порядочности выглядеть пристыженными. На самом деле они вообще на меня не смотрят. Их глаза, несколько пистолетов и по крайней мере одна винтовка направлены на человека, держащего пистолет у моей головы. Они в бешенстве, но не потому, что он собирается похитить меня, а потому что забирает таблетки.

— Кто ты такой, черт возьми? — мистер Лэфан, наш бывший почтальон, рычит из глубины толпы. Один его глаз прищурен, и он держит бандита на прицеле.

Мой похититель пожимает плечами и ведет меня обратно к двери:

— Это ведь не имеет никакого значения, правда?

Я наблюдаю, как блеск гнева в глазах каждого заволакивается отчаянием, когда они понимают смысл сказанного.

Сегодня двадцатое апреля. Ничто больше не имеет значения.

Я не сопротивляюсь. Я даже не оборачиваюсь и не смотрю на него. Я позволяю ему увести меня за здание и молюсь о том, чтобы он сделал быстро то, что собирается сделать.

Так старалась не привлекать внимание.

По дороге я понимаю, что хромаю, но кажется, не могу определить место своей травмы. Во рту привкус крови, но боли не ощущаю. А мое тело кажется таким воздушным и легким, хотя на меня только что набросилась половина города.

Черт, этот гидрокодон — какое-то мощное дерьмо.

Я хихикаю над абсурдностью ситуации, когда бандит позади ведет меня к припаркованному грязному байку, положив ладонь мне на плечо.

— Что такого смешного? — спрашивает он, когда мы останавливаемся. Его голос мягкий, как и прикосновение.

Когда я собираюсь ответить ему, то чуть не захлебываюсь собственной слюной. Слова замирают на языке, когда смотрю в глаза цвета зеленого мха — глаза парня не на много старше меня.

Высокий, офигенно красивый молодой человек, который должен быть на плакате в моей спальне, а не похищать меня из «Бургер Пэлас».

Я ожидала, что мой похититель окажется каким-нибудь немолодым, с пивным брюшком, седобородым, лысым мужиком, а не таким…

Этот парень просто совершенство. Как будто его родители были настолько богаты, что пошли к врачу и выбрали его ДНК из списка еще до того, как он был зачат — высокие скулы, прямой нос, мягкие глаза, решительные брови и полные губы, которые красавчик покусывает по привычке.

Но в остальном он совсем не выглядит богато. На нем белая рубчатая майка под синей цветастой гавайской рубашкой, дырявые джинсы, а неухоженные каштановые волосы, заправленные за ухо, выглядят так, словно они уже много лет не видели ножниц.

С другой стороны, мои волосы…

Я пробегаю пальцами по своим обрубленным локонам, и внезапно чувствую себя очень неловко из-за своего непривлекательного вида.

Мой похититель приподнимает свои темные брови, демонстрируя, что все еще ждет ответа на заданный вопрос.

Я размышляю о болеутоляющих таблетках, которые заставили меня хихикать и вспоминаю обо всем том барахле, которое вытащила из кармана вместе с маленькой оранжевой бутылочкой.

— Вот дерьмо! — ахаю я, отчаянно похлопывая себя по низу живота и проверяя содержимое кармана. — Я оставила все свои деньги на прилавке! И мои ключи! — Морщусь и щиплю себя за переносицу. — Господи, какая же я идиотка!

— У тебя все еще есть те таблетки? — Парень приподнимает одну сторону расстегнутой гавайской рубашки и засовывает пистолет в коричневую кожаную кобуру.