Молитва о России

Каменщики пли «мы молоды!
Въ небо уйдемъ! что намъ стоитъ?
Въ нашихъ сердцахъ столько золота!
На гор новый городъ построимъ!
Весь мiръ мы воздвигнемъ заново!
Наши башни пронзятъ небо старое!
Вмсто звздъ зажжемъ электрическiя лампочки
Будемъ перекликаться съ жителями Марса!»

На лсах еще сновали каменщики быстрые,

А уж въ залы тащили бархата ворохъ…
Въ одну ночь былъ выстроенъ
Самый высокiй городъ.
Чего только въ немь не было!..
Ручные носороги въ саду куралесили.
Прямо въ небо
Уводили витыя лстницы.
Старики рзвились задравъ рубашки,
Младенцы спорили о философiи,
Вс цлый день играли въ шашки
И пили кофе.
Никто не грустилъ
Ибо никто не любилъ,
Никто но воскресалъ,
Ибо никто не умиралъ.
Но вс, вздымаясь на самолетахъ быстрыхъ
Нжно ласкали другъ друга,
И только слегка попискивали
О земл вспоминая темной и скудной.
Такъ не зная юности и старости
Жили люди, можетъ день, можетъ годъ…
Чтобъ не пробрался гость изъ иного царства
Три гепарда не отходили отъ золотыхъ воротъ.

Былъ вечеръ. На площади пли скрипки сонныя.

Томныя двушки жевали цыплятъ,
Юноши засыпая тонкiе экспромты
Ногтемъ писали на цвточныхъ лепесткахъ.
Тогда пришелъ на площадь Нищiй,
Больной, смердящiй, въ рогож драной
Скрипки залаяли неприлично.
На фруктовыя вазы вскочили дамы.
«Вотъ вамъ гепарды!.. Завели бъ лучше сторожа съ собаками!..»
«Папа, разв есть на свт нищiе?..»
«Послушайте, monsieur, вы плохо пахнете!..
Вы врно ошиблись… кого вы ищете?»
«Иду я на Святую Гору, грхи замаливать!
Я ослпъ отъ снга, я оглохъ отъ втра!
Благодтели милосердные, сжальтесь!
Дайте до утра отогрться!..»
Отвчали ему вс: мудрые младенцы, попугаи, дамы,
Мопсы, старички, коты сiамскiе:
«Ахъ, какъ жаль! вы напрасно шли такъ много!
Ни одного мстечка свободнаго!
Сойдите на землю тамъ, помнится,
Есть отели, меблированныя комнаты
Нашъ городъ такъ малъ.
У насъ всего пятьсотъ залъ;
Сто залъ чтобъ пить Шато д'Икемъ, сто залъ чтобъ вздыхать поутру,
Сто залъ для чтенья персидскихъ лириковъ,
Сто залъ для зды на ручныхъ кенгуру,
Сто залъ откуда мы смотримъ на Сирiуса…
Какъ видите — все занято…
Счастливый путь!.. До свиданья!..»

Нищiй перстомъ замкнулъ свой горькiй ротъ,

Дрожа отъ стужи у деревьевъ мандариновыхъ,
На чел его выступилъ кровавый потъ.
Открылись на ладоняхъ язвы гвоздиныя
И всеже вздохъ пронесся длинный и могильный
Какъ втръ. Погасли люстры.
Стны закачались. Диваны заходили.
Коты сiамскiе замяукали грустно
Да гд то чирикала птичка:
«Поль, что случилось? Зажгите жъ электричество!»
Потомъ все стихло, просвтлло.
Нтъ города! Ночь, снгъ, тишина,
Только втеръ трепалъ портьеры, да на осколкахъ тарелокъ
Голубла куцая луна.
Дамы декольтированныя груди прикрывали перьями страусовыми,
Мужчины отъ холода хватались за животы,
Визжали младенцы забывъ о Шопенгауер,
Издыхая царапались взлохмаченные коты.
«Я хотла надть теплое платье… это ты сказалъ ненужно!..»
«Я не вижу ни автомобиля, ни даже простого извощика…»
«Это ужасно!.. вдь я еще не ужиналъ!..»
«Ты забываешь, что я на седьмомъ мсяц… я умру… ты вдь хочешь?..»
«Можетъ помолиться? вдь такiе случаи въ исторiи бывали…»
Отче Haшъ!.. вы не помните какъ дальше?..

Нищiйъ все также дрожалъ у березы печальной,

Кровавый иней на лбу блисталъ.
Отнявъ отъ устъ застывшiй палецъ,
Онъ сказалъ:
«Я такой маленькiй — я живу въ заячьихъ норахъ,
Я ночую въ домик улитки, въ гнзд жаворонка.
Я не могъ помститься въ вашемъ огромномъ rород!
Я не могъ войти въ ваши залы мраморныя!
У васъ были звзды, золотыя вазы, скрипки нежныя,
У васъ былъ городъ въ цвту и въ огняхъ,
Я стоялъ и плакалъ надъ вашей бдностью —
У васъ не было мста для меня.
Что отдать вамъ? Моя рогожа разодрана,
Кругомъ только лесъ и снга.
Какъ приму васъ? У меня нтъ высокаго города,
У меня нтъ даже простого очага.
Но врьте! врьте! врьте!
Что вамъ стужа? что вамъ снгъ?
Мое сердца
Открыто для всхъ!
Усомнились, оно маленькое! гд же?
Насъ много! какъ мы войдемъ?
Глупые! Цлый мiръ находилъ послднее прибжище
Въ немъ!»

Говорилъ Нищiй. Падали слезы жаркiя.

И земля дышала блымъ паромъ,
Снгъ сходилъ, средь листьевъ прошлогоднихъ,
Показались первыя былинки, такiя убогiя,
Зацвтали первоцвты, запахло Пасхой,
Запли къ земл припадая блогрудыя ласточки,
Слезы капали, землю тревожили
Будили, грли.
Дождикъ апрльскiй.
И дряхлые франты въ промокшихъ цилиндрахъ,
И дамы, бросая съ пудрой пуховки,
Грясь на солнц, плакали слезали невинными,
Радуясь весн средь зимы глубокой:
«Христово сердце! солнце майское!
Въ Твоихъ лучахъ мы купаемся!»

Только нищiй какъ прежде дрожалъ отъ стужи, отъ втра.

Его лицо кололъ декабрьскiй снгъ.
Нтъ! Ему не согрться
Вовкъ!
Слышимъ Твой голосъ
Но въ нашихъ сердцахъ унылыхъ
Такая темь! такой холодъ!
Господи помилуй!