Молитва об Оуэне Мини

— ЭТО НЕ ВАЖНО, — сказал он. — Я ПРОСТО ХОТЕЛ ПОПРОСИТЬ ПРОЩЕНИЯ ЗАТО, ЧТО ПОДВЕЛ ВАС. Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБ ВЫ ДУМАЛИ, БУДТО Я ТАКОЙ НЕБЛАГОДАРНЫЙ — ВЫ ВЕДЬ ДАЛИ МНЕ ВОЗМОЖНОСТЬ УЧИТЬСЯ В ХОРОШЕЙ ШКОЛЕ.

— Мне теперь уже не кажется, что это такая уж хорошая школа, Оуэн, — ответила бабушка. — И ты меня вовсе не подвел.

— Я ОБЕЩАЮ, ЧТО ВЫ ЕЩЕ БУДЕТЕ МНОЮ ГОРДИТЬСЯ, — продолжал Оуэн.

— Я и так тобой горжусь, Оуэн! — заверила она его.

— Я СДЕЛАЮ ТАК, ЧТО ВЫ БУДЕТЕ ГОРДИТЬСЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ! — сказал Оуэн, после чего, словно поколебавшись, добавил: — ПЕРЕДАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ДЭНУ И ДЖОНУ, ЧТОБЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИШЛИ ЗАВТРА УТРОМ НА СЛУЖБУ.

Это было в его духе — называть службой то, что остальные давным-давно уже привыкли звать утренним собранием.

— Чего бы он там ни задумал, надо постараться его остановить, — сказал мне Дэн. — А то как бы хуже не было. Ему надо сейчас думать, как поступить в университет, и притом получить стипендию. Я уверен, грейвсендская средняя школа даст ему аттестат — но только если он не отколет очередной номер.

Разумеется, мы до сих пор не знали, где он находится. Мистер Мини сказал, что он «в Дареме»; Хестер сказала, что не знает, где он, ей, мол, показалось, он делает какую-то работу для отца, потому что недавно уехал куда-то на большом тягаче — не на красном пикапе — и на платформе лежало всякое оборудование.

— Какое оборудование! — спросил я ее.

— Да откуда я знаю! — удивилась она — Я видела только, что там полно всяких тяжелых фиговин.

— Черт бы его побрал! — ужаснулся Дэн. — Не иначе как собрался взорвать директорский дом!

Мы объездили вдоль и поперек весь город и учебный городок, но нигде не заметили никаких признаков ни его самого, ни грузовика. Мы несколько раз ездили за город и поднимались по Мейден-Хиллу, к карьерам, просто чтобы посмотреть, не вернулся ли на место тягач; но он не вернулся. Так мы проездили всю ночь.

— Ну-ка думай, думай! — теребил меня Дэн. — Что он станет делать?

— Не знаю, — отвечал я.

Мы возвращались в город и как раз проезжали мимо заправочной станции рядом со школой Святого Михаила. В предрассветных сумерках игровая площадка у школы выглядела гораздо привлекательнее; рассеянный свет скрадывал выбоины на разбитом асфальте, и оттого поверхность площадки казалась гладкой, словно озеро в тихую погоду. В доме, где жили монахини, не горело ни одного окна. Тут как раз из-за горизонта показалось солнце — розовый сноп света лег прямо на площадку и отразился от свежепобеленной каменной арки, что служила прибежищем для Марии Магдалины. Единственная неожиданность заключалась в том, что самой «святой вратарихи» в воротах не было.

— Стой, — сказал я Дэну. Он остановился и развернулся. Мы заехали на стоянку позади школы, и Дэн медленно покатил по разбитой игровой площадке; он подъехал вплотную к пустой каменной арке.

Оуэн сработал исключительно аккуратно. В тот момент я не знал точно, какие ему для этого потребовались инструменты — может, эти забавные маленькие резцы и расширители, которые он называл «щечками с клиньями»; но ведь позвякивание металла по камню обязательно разбудило бы всегда бдительных монахинь. Может быть, он воспользовался какой-нибудь из специальных пил для гранита с запрессованными в зубья алмазами. Знаю только, что он с такой точностью отделил ступни Марии Магдалины от пьедестала, что у нее не было никаких шансов устоять перед его мастерством. Вполне возможно даже, дело не обошлось без щепотки динамита — разумеется, умело распределенного. Я не сомневаюсь, что он мог придумать способ поднять святую Марию Магдалину на воздух взрывом — и я уверен, он сумел бы столь грамотно погасить звук, что монашки даже не проснулись бы. Позже, когда я спросил его, как он все это проделал, Оуэн дал мне свой обычный ответ:

— ВЕРА И МОЛИТВА, ВЕРА И МОЛИТВА — ОНИ ЗДОРОВО ПОМОГАЮТ ПРАВДА.

— Да ведь эта статуя весит добрых четыреста фунтов! — воскликнул Дэн Нидэм.

Среди тяжелого оборудования, замеченного Хестер, наверняка был какой-нибудь гидравлический подъемник или кран. Но ведь он никак не помог бы Оуэну втащить Марию Магдалину по длинной лестнице Главного корпуса, а потом поднять ее на сцену в Большом зале. Видимо, ему пришлось воспользоваться ручной тележкой, а это было совсем не легко.

— МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ДВИГАТЬ НАДГРОБИЯ И ПОТЯЖЕЛЕЕ, — скажет он позже, однако, думаю, ему вряд ли случалось втаскивать надгробия вверх по лестнице.

Когда мы с Дэном вошли в Главный корпус и поднялись в Большой зал, то увидели, что на одном из стульев в первом ряду уже сидит вахтер и не мигая смотрит на фигуру святой. Вахтер словно ждал, что Мария Магдалина заговорит с ним, если он проявит достаточно терпения, — хотя мы с Дэном сразу же заметили, что Мария уже не та, что прежде.

— Это, верно, он устроил — тот самый малец, которого выгнали из школы, как вы думаете, а? — спросил вахтер Дэна, но тот словно утратил дар речи.