Молитвенные зовы утра и вечера

Протоиерей Владислав Свешников Молитвенные зовы утра и вечера

Введение

Прекрасна, многозначительна и возвышенна жизнь тех людей, кому явлен истинный смысл жизненного устройства, сопряженного с глубокими духовными переживаниями и открытого для той бытийной полноты и знания, которые превыше всего земного. Но часто люди и сами толком не понимают, когда, как и почему и в чем конкретно в них открылись эти высшие жизнь и знание. К сожалению, для многих опыт этот остается столь туманным и малоопределенным, что они неспособны облечь его в слова. Кроме того, по большей части они и вовсе не отдают себе отчета, имеется ли у них это духовное знание, или в них живет и действует скорее полузнание. И все же полузнание, или частичное знание, и полужизнь, или частичная жизнь, лучше, чем полное незнание и нежизнь. Потому что даже и при столь печальной реальности – когда человек едва осознает собственный духовный опыт – можно все же надеяться и ожидать от него хотя бы самых смутных, ошибочных и неустойчивых религиозных переживаний; а затем жизнь может внести сюда свои серьезные коррективы, и тогда начнется все самое настоящее; а может и ничего не внести – и тогда ничего не начнется. Но так или иначе, хотя бы смутно и иррационально, душа может ощущать в себе поиск высших смыслов бытия.

Если же вести речь о вступившем в свое дело живом религиозном опыте, то такой опыт хотя бы отчасти реализуется при обращении к высшему бытию (к Богу), и подобный призыв привычнее и вернее всего было бы назвать молитвой. Но даже если в жизненной реальности человека происходит то, что выше было определено как «нежизнь», психологически и он все же может пережить некий опыт, отчасти похожий на то, что у верующих в Бога людей называется молитвой. Но вряд ли нам есть смысл всматриваться в обстоятельства жизни людей практически почти нерелигиозных. Это не наше дело. Лучше всмотримся – и подумаем о тех людях, кто живет хотя бы и слабо выраженной, но все же несомненно содержательной религиозной жизнью. Одним из явных и верных признаков такой жизни оказывается то, что действительно может быть названо молитвой, то есть обращением человека к Богу, хотя он и далеко не всегда делает это как подобает – потому что плохо умеет прислушиваться не только к Богу, но и к самому себе.

Так часто и столь многие верующие люди – как кажется, живущие вполне осознанно в христианской действительности, иные даже довольно долго, – подходя к таинству Покаяния, исповедуют священнику среди прочих своих грехов только одно, известное почти всем несовершенство религиозного опыта. «Я, – говорят они, – когда встаю на молитву, например при чтении утреннего или вечернего правила, с печалью замечаю за собой, что многие слова молитв воспринимаются мной поверхностно, проходят сквозь меня часто не только безо всякого внутреннего сочувствия, но и безо всякого внимания с моей стороны. И так получается, очевидно, потому, что в это время голова моя забита другими мыслями, порой не просто посторонними, но и совершенно пустыми, а то и вовсе греховными. И ничего с собой поделать не могу». И такое наблюдение их за собой оказывается вполне справедливым.

Другие же даже если и не говорят на исповеди ничего подобного, то вполне отчетливо признают за собой это печальное обстоятельство. Одни не выносят этого на исповедь, потому что не умеют разглядеть в этом никакого повода к покаянию. А иные просто привыкают и на самом деле ничего с собой поделать не могут. Многие свыкаются с таким положением дел настолько, что даже перестают видеть в этой ситуации что-то непристойное в нравственном отношении, но все же как факт они это отмечают – впрочем, не все и не всегда. Более того, это замечается не только как вполне вошедший в привычный образ жизни факт, искажающий личное «келейное» молитвенное упражнение, – в точности такое же явление оказывается вполне заметным и во время общецерковной молитвы.