Молитвослов императрицы

Раиса Киевна нажала на лезвие сильнее, и Влас ощутил на кадыке холод стали и жгучую боль. Вдруг дочь генерала, уже потянувшаяся за рюкзаком, дернулась и отскочила. Неизвестно откуда взявшаяся женщина, в которой Влас не сразу признал Мирославу из Архива, резким рывком развернула Раису вокруг своей оси, и получивший свободу Воскобойников рванулся в прекрасный майский пейзаж, открывшийся его глазам. Он выскочил из сумрака метро, как черт из табакерки, прижимая к себе рюкзак и не веря, что спасся. В ту же секунду следом за ним бросилась Раиса, взмахнула руками и, оступившись, упала под несущийся поезд. Влас увидел, что тело Раисы Киевны перемололо, точно в кофемолке. Холодея от содеянного, он выронил рюкзак из рук, погружаясь в липкий туман беспамятства.

Воскобойников пришел в себя в больничной палате. Рядом с ним на стуле сидел дядя Пшенек, за ним стоял лучший друг — Костя Свиньин. Заметив, что Влас открыл глаза, Костик заулыбался и с облегчением выдохнул, употребляя свое любимое словечко, так хорошо знакомое Воскобойникову с самого детства:

— Ну, старина, ты нас и напугал! Ни с того ни с сего вдруг грохнулся в обморок прямо на улице и забился в припадке. Нам врач только что рассказал. Но ты, старина, не переживай. Врач сказал, это не страшно, однако возможны рецидивы, так что на фронт тебе путь заказан.

Дядя Пшенек озабоченно пощупал племяннику лоб и спросил:

— Ну что, Влас, полежишь пару деньков или домой поедем?

— Домой, — с трудом разлепил запекшиеся губы Влас, приехавший посмотреть, что собой представляет хваленый Московский университет. — Не хочу никуда поступать.

Брови Магельского взметнулись к идеальному пробору. Пригладив усы, он удивленно спросил:

— Вот даже как? И что ж ты собираешься делать?

— Буду в лавке помогать.

— Вот и правильно, — согласился фотограф. И рассудительно заметил: — Ефим Селиванович совсем плох, а Ядвиге одной с торговлей не справиться.

— Дядя Пшенек, вы на меня не сердитесь? — заволновался Влас. — Вам нужен был помощник.

Магельский замялся и смущенно проговорил:

— Мы все думали, как тебе сказать. Мы с Константином договорились. Твой приятель давно хотел работать в фотоателье, и я согласился его взять.

— Да, старина, — радостно подхватил лучший друг Свиньин. — Буду проявлять фотографические пластинки, мне всегда это нравилось. Отец рассчитывал, что стану адвокатом, да, видно, не судьба.

Костик понизил голос и уважительным шепотом проговорил:

— Позавчера Мишку Ригеля убили.

— Как это — убили? — не поверил Влас.