Молк

— Не мог, — сказал Вадим, хотя и не был уверен на сто процентов. «Хотя вообще, в чем можно быть уверенным на сто процентов?» — Мы едем на море. Митька очень ждал этой поездки, у него не было поводов сбегать. К тому же он — парень адекватный, никогда ничего такого, — Вадим сделал характерный жест рукой, — за ним не наблюдалось. Он просто захотел посмотреть идолов…

— Идолов? Вот этих? — Фарид бросил взгляд на изваяния и пошел к ним.

— Да. — Вадим пошел следом. — Это какие-то местные божества?

— Это — наша история, — почти с благоговением произнес парень. — Кстати, удивительно, что их никак не огородили. Они ведь — историческая ценность. Мой дед был директором краеведческого музея, так он рассказывал, что к нам часто раньше археологи приезжали на раскопки…

— Но здесь недавно приносили жертвы. — Вадим указал на алтарь.

— Может, шутил кто-то. — Фарид внимательно смотрел на жертвенник. — У нас в районе все жители либо мусульмане, либо христиане. Ну, и атеисты есть. О язычниках я ничего не слышал. В школе проходили, что раньше — много тысяч лет назад на этом месте жили разные племена. От них вот и остались их боги. Дед тоже изучал такие камни. У меня даже остались его папки с фотографиями их разными, которые он музею не оставил… Вы следов никаких не обнаружили?

— Никаких, хотя я сейчас внимательно все осмотрел.

— Давайте еще раз осмотрим. — Фарид задержал взгляд на белом идоле, но тут же отвернулся, как заметил Вадим, поморщившись. — И поедем в ближайший город. Напишите заявление, с поисковиками свяжемся. Найдем пацана, не волнуйтесь. У нас спокойный район.

4

Митя открыл глаза, щурясь от яркого света. Лучи послеобеденного солнца проникали в комнату через большое окно. Мальчик попытался подняться, но, почувствовав боль в затылке, со стоном положил голову на подушку.

Митя помнил только, как бежал посмотреть интересных и загадочных идолов. А потом что-то произошло.

Все тело ныло.

«Как после той драки».

Весной у мальчика случился конфликт с другом, неожиданно для обоих участников переросший в драку. Митя тогда проиграл.

«Не важно… Наверное, я упал. Но где я?»

Комната была небольшой, просто, но аккуратно обставленной. Она напомнила мальчику дом бабушки в Челябинске: они с мамой и Ксюшей ездили туда год назад. Тогда Митя впервые путешествовал самолетом: мальчик совсем не боялся, с восхищением и интересом разглядывая величественные горы облаков, залитые светом, казалось, недвижимого солнца.

Бабушка — бойкая для своих лет женщина, встретила гостей ласково. Митя быстро нашел с ней общий язык, каждое утро был награждаем за это порцией тончайших и вкуснейших блинов.

«А где Ксюша? И Вадим? Они тут?»

— Ксюша! — позвал мальчик.

Дверь в комнату открылась. На пороге стояла худенькая («Девочка или девушка? Она, наверное, уже в старших классах»).

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила девочка-девушка, глядя на Митю.

— Голова болит. — Митя, морщась, приподнялся. — А где я?

— Мы с сестрой нашли тебя в лесу, — пояснила собеседница Мити. — Ты лежал без сознания. Никого рядом не было, и мы принесли тебя домой…

— Мне нужно найти мою сестру, — заволновался Митя. — Ты не видела мой телефон?

Девочка-девушка покачала головой.

— А можешь дать мне позвонить? — попросил Митя.

— А у нас нет телефонов, — вздохнула девочка-девушка. — Только у мамы. Она сейчас на работе, вот вернется и позвонишь. А пока не хочешь поесть? Только надо коленку сначала обработать.

Мальчику не терпелось позвонить сестре, но есть, несмотря на головную боль, действительно хотелось.

«Я быстро. А потом, может, к соседям сходить — вдруг у них есть телефон?»

— А как тебя зовут? — спросила девочка-девушка.

— Митя. А тебя?

— Тома. Пойдем, я тебя с моими познакомлю. Чаю попьем. С пирогом.

— Пойдем…

«Моими» оказались младшие сестра и брат. Девочка (ее звали Кристина) была на год старше Мити, а мальчик Рома — на год младше.

Коленку Мити Тома щедро намазала зеленкой. Щипало жутко, но мальчик мужественно вытерпел экзекуцию — показаться «нюней» (так мама называла тех, кто себя ведет «немужественно») ему совсем не хотелось.

Чай пили на терраске: просторном помещении с большими, сейчас открытыми настежь окнами. В окна были предусмотрительно вставлены сетки. Посреди круглого, покрытого яркой, с цветочным орнаментом клеенкой стола на массивном блюде стоял пышный пирог. Тома отрезала от него большой кусок и, положив на блюдце с почти стершимся золотым ободком, подала Мите. Кристина разлила чай по чашкам.

Митя с аппетитом принялся за еду. Пирог оказался не сильно сладким, зато аромат у него был медовый. Боль из затылка ушла, и мысли о сестре теперь беспокоили мальчика значительно меньше.

«Полчаса. И пойду просить телефон у соседей».

— А ты из Москвы? — спросил Рома.

— Не, из Самары. — Митя отпил обжигающий тоже ароматный чай.

— О, я была там один раз, — улыбнулась Тома. — Плавала в Волге. Классно было. Волга — такая шикарная река…

— А у нас тоже есть река, — вмешалась Кристина.