Молк

— Но нам надо спасти Диму! — вмешалась Оксана. — А эта…

— Подожди. — Нужно было принимать решение.

«Отправить Женю одну искать. Не сможет. Она дрожит вся. Или пусть там людей попросит помочь… пьяных. Но они не все пьяные. Или…»

— Поезжай с Женей. — Вадим несильно сжал пальцами ладонь жены. — Как сеть появится, вызывай все службы. И туда, и сюда. Я сам с ними разберусь.

— Но… — Оксана действительно растерялась.

— Я справлюсь. — Вадим кивнул Жене и зашагал по тропинке.

38

— Толик, а почему вы мне не помогли? — спросил Дима.

Мужчина принес мальчика на поляну гораздо меньше предыдущей. Деревья обступили ее еще плотнее. По краям рос папоротник.

— Я залюбовался. — Анатолий поставил мальчика на ноги. — Ты очень красивый, Дима… Но я уже вызвал полицию, скоро их арестуют. Если второй доживет, конечно… Ты готов к эксперименту?

— Прямо сейчас? — Еле державшийся на ногах Дима с сомнением посмотрел на друга.

— Да, потом может не получиться, — добродушно пояснил Анатолий, доставая из лежащего на траве рюкзака папку. — Но если тебе не хочется…

— Нет, мне хочется. Просто я плохо чувствую себя из-за них. Вдруг из-за этого результат будет хуже?

— Не будет. — Анатолий подал Диме листы бумаги и ручку. — Нас с тобой интересует принцип.

Дима взял листы. В сгущавшейся темноте разглядеть буквы было непросто, но мальчику удалось прочитать текст:

«Дорогой друг!

Ты идешь на своеобразный подвиг…»

Дальше шла информация о целях эксперимента и требованиях к участникам (запоминать впечатления, состояние, сообщать о них проводящему эксперимент и так далее).

Дима старался читать как можно быстрее, чтобы не терять времени.

— Внизу нужно написать фамилию, имя, отчество и поставить подпись. — Анатолий подставил папку, чтобы мальчику было удобнее расписаться.

«Ого, серьезно!»

Диму восхитило то, что требуется его согласие. Не согласие родителей, а именно его, Димы. Потому что он уже сам способен принимать решения! Мальчик старательно вывел «Дмитрий Николаевич Фортинский» и поставил подпись.

— Отлично! — Анатолий взглянул на листы и убрал их в папку. — Идем.

Раскаты грома становились все ближе. Но напугали Диму не они. К ветке дуба была привязана веревка с петлей, под ней стояло бревнышко.

«Это как… Стоп! То был сон. Или видение. А здесь реальность».

Но все же Диме стало страшно.

«Но я обещал. И я расписался».

— Главное, не волнуйся. — Анатолий помог Диме залезть на бревнышко. — Я полностью контролирую ситуацию.

— Хорошо. — Дима смотрел в будто потемневшие глаза мужчины сверху вниз.

«Толик не сделает ничего плохого. Толик — мой друг».

Анатолий накинул на шею мальчика петлю и затянул ее.

— Готов? — весело спросил мужчина.

— Готов…

Анатолий подхватил Диму под бедра, приподняв его, откинул ногой бревнышко.

«Я не боюсь. Я не боюсь. Я…»

Анатолий мягко отпустил Диму.

Ветка почти не прогнулась под весом мальчика, его ноги в черных, заботливо начищенных Петром ботинках задергались, ища опоры и не находя ее. Дима непроизвольно потянулся руками к обхватившей его шею веревке, но Анатолий почти грубо схватил его запястья.

— Без паники. — Мужчина смотрел то на лицо мальчика, то на его ноги.

Липкий ужас охватил все существо Димы. Рвано дыша и уже почти не соображая, он боролся за жизнь.

— Все хорошо. — Мужчина держал трепыхающегося мальчика. — Умница…

Ужас сменился бессилием. Дима почувствовал, что теряет сознание. Последнее, что он увидел, — исходившее из глаз Анатолия свечение.

39

Тропинка свернула к обрыву. Вадим посмотрел на замерший в темноте перед грозой Красногвардейск. Лодка пересекала озеро: Женя с Оксаной спешили на помощь Тамаре.

«Интересно, Женя сильно ударила его?»

Если бы Петр умер или, по крайней мере, был ослаблен, с Александром Евгеньевичем Вадим справился бы легко.

«Если, конечно, они не пригласили на шабаш коллег по секте».

Молодой человек сжал пальцами ручку ножа. Вадим ощущал в себе силы убить человек десять, так силен сейчас был его гнев.

На поляне горели костры и было тихо.

«Хотя нет, писк какой-то…»

Вадим огляделся. То, что он принял за писк, оказалось всхлипом: будто разом постаревший лет на десять Александр Евгеньевич сидел на траве, продолжая обнимать теперь уже бездыханного Петра. Седые волосы старика спутались, лицо и шея раскраснелись. На его шее Вадим заметил поблескивающий медальон из музея. Перепачканными в крови ладонями Александр Евгеньевич гладил бледное, казавшееся сейчас красиво-одухотворенным лицо своего сподвижника.

— Где Дима? — Вадим встал напротив старика.

Александр Евгеньевич как-то тупо посмотрел на пришедшего.

— Где мальчик? — повторил свой вопрос Вадим.