Молли и кошачье кафе

– Я Молли. Извини – я не хотела тебя пугать, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, хотя сама я тряслась от страха.

Кошка посмотрела на меня. Она показалась мне совсем молодой, но манеры у нее были очень грубые.

– Я новенькая в этом городе, – приветливо и мирно продолжила я. – Осматриваюсь. Знакомлюсь с улицами.

Кошка смерила меня подозрительным взглядом, а я моргнула и отвела глаза. Так, следуя принятому у кошек этикету, я показала, что настроена миролюбиво.

– Ты здесь недавно? – недоверчиво переспросила она.

Я кивнула.

– Я шла несколько недель и добралась до города вчера вечером. Я ищу место, где могла бы жить, но минувшей ночью в соседнем переулке на меня напали.

Я заметила, как глаза кошки сверкнули, но не поняла, что это было – гнев или сочувствие.

– Нельзя вот так являться без приглашения и совать свой нос куда захочешь. Ты же понимаешь, что существуют правила, – кошка, хмурясь, глядела на меня. Я чувствовала ее неуверенность, она как будто не могла решить, припугнуть меня или посочувствовать.

– Так это… твой переулок? – осведомилась я, глядя ей в глаза и надеясь, что она расскажет еще что-нибудь, подскажет мне, что делать.

– Да, – ее взгляд на мгновение встретился с моим, потом она продолжила: – Они все заняты. В каждом переулке по кошке, повсюду их метки. Где, говоришь, на тебя напали?

Я описала проулок за рестораном и рыжего котяру с янтарными глазами. Она закатила глаза.

– Гм. Знаю, кого ты имеешь в виду. Это было плохое решение сунуться к нему. Очень плохое, – тут она заметила мое смятение. – Пожалуй, тебе лучше обходить переулки стороной, по крайней мере, пока не обживешься немного, – добавила она уже более приветливо.

Голова у меня пошла кругом. Я и представить не могла, что все переулки города давно поделены между кошками! К тому же из-за этого неведения, вчера меня угораздило вторгнуться на территорию отъявленного драчуна. Теперь я не знала, горевать ли мне из-за невезения или ругать себя за беспечность и неосторожность.

– На самом деле, я надеюсь, что все-таки найду хозяина. Кого-нибудь, кто любит кошек. Дом, – и я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

Пятнистая кошечка смотрела на меня с жалостью.

– Тогда тебе придется потрудиться. Это город собачников, если ты еще не заметила. У кошек здесь шансов нет.

Как нарочно, в этот момент в переулок вошла женщина с собакой на поводке. Пес лаял и рвался вперед так, что чуть не задыхался в ошейнике. Пестрая кошка вскочила на все четыре лапы, ощетинилась и зашипела на пса.

– Знаешь, мне очень жаль. Может, тебе наведаться на церковный двор? Оттуда хоть не выгонят, пустят переночевать. А отсюда тебе лучше сматываться, да поскорее, мне и разговаривать-то с тобой не следовало.

Кошка прыгнула с крыши гаража на дерево, а я осталась на гараже, сверля глазами собаку, которую хозяйка силком тянула из переулка. Когда они, наконец, скрылись, я поискала на дереве пеструю кошку, но ее уже и след простыл.

В полном унынии я вернулась на площадь, а оттуда взяла путь по направлению к церковному шпилю. Я миновала деревянную калитку и прошла в церковный двор. Здесь царил блаженный покой, такой желанный после суматохи, царившей на площади. Стояла тишина, только на крыше церкви ворковал голубь. Устроившись в сторонке за каменными надгробиями, я принялась за умывание. Я не могла решить, как относиться к словам пятнистой кошки. Конечно, было очень неприятно узнать, что все переулки уже поделены между другими кошками и мне туда нельзя даже сунуть нос. Это, прямо скажем, выбивало почву из-под лап! Но я напомнила себе, что вообще-то мечтала не о жизни в темном проулке, а о доме и о хозяине. Еще сильнее меня обескуражило ее заявление, что найти такого человека в Стортоне почти невозможно. Если она права, и здешние жители все как один собачники, тогда решение прийти сюда вообще было ужасной ошибкой.

Закончив умывание, я пробралась сквозь заросли каких-то хвойных растений, окаймлявших церковный двор, и оказалась на булыжной мостовой какой-то незнакомой короткой улочки. В дальнем конце, за вереницей магазинов, я заметила кафе. Снаружи, у входа в него стоял проржавевший металлический стол, окруженный стульями. Мне захотелось рассмотреть кафе, и я подошла поближе.

С облупленной краской на витринной раме и сиротливой гирляндой лампочек в один ряд, жалкое и обшарпанное, оно выглядело совершенно не празднично. Над дверью была вывеска «Церковное кафе», а ниже, к моему облегчению, имелась надпись: «Простите, с собаками сюда нельзя». Мои догадки, что у кафе бывали лучшие времена, подтвердились, когда, заглянув в стеклянную дверь, я рассмотрела внутри несколько шатких столиков и уродливую стойку с прилавком.