Молли Мун и тайна превращения

А в кабинете казино Лили все сидела в шкафу. Папа вышел и погасил свет. Она думала о кошках, а еще о том, что делают сейчас близнецы. Девочка ждала, что они опять заговорят. Однако бежала минута за минутой, а ничего не происходило. Тик-так… Тик-так… Ноги затекли, а шкаф, казалось, становился все меньше с каждым мгновением. Лили поняла, в какую неприятную историю попала. Ей совершенно не хотелось, чтобы ее загипнотизировали незнакомые дети. Но и провести всю ночь в шкафу не было ни малейшего желания. Вокруг так тихо. Интересно, они все еще здесь?

Дрожа от страха, Лили приоткрыла дверь и осторожно вылезла наружу. Комната была погружена во тьму, не считая слабого света, лившегося с улицы через узкое окно, на подоконнике которого недавно сидели те странные кошки. Она взглянула на открытый люк вентиляционной шахты. Вдруг дети ушли через эту дырку? Или, может — только может быть, — они все еще за диваном? С глухо колотящимся сердцем она на цыпочках пробралась в другой конец комнаты. Разумеется, можно было просто отпереть дверь и удрать, но любопытство оказалось сильнее страха. С трудом различая что-то в полутьме, девочка заглянула за диван.

Близнецы исчезли. Испарились. Теперь Лили могла вернуться к столу и зажечь лампу. На полу валялись две кучки одежды. Одежды близнецов!

Девочка растерялась, но через минуту до нее дошло, что случилось. Они превратились. Как бы иначе они могли выбраться из комнаты без одежды!

Лили забралась за диван и принялась ворошить одежду. Она порылась в карманах джинсов в надежде найти какую-то зацепку, которая помогла бы ей узнать об этих незнакомых детях больше. Но карманы оказались пусты. Кем бы ни были брат с сестрой, очевидно, что они уже знакомы с книгой о гипнозе. Она почувствовала укол совести и тревогу. Надо было предупредить папу, пока у нее еще имелась такая возможность. А теперь из-за нее, Лили, книга в опасности, ее могут украсть. А что, если и сам отец тоже в опасности?!

* * *

А в сотне миль от Лондона Петулька неслась по грязной проселочной дороге. Она следовала своему чутью, которое подсказывало, где сейчас Молли. Казалось, в ее голове есть нечто вроде радара, настроенного на любимую хозяйку.

Собачка вылетела из дома в такой ярости, что не заметила, как отмахала несколько миль. Проселочные дороги, обсаженные колючими кустами, и поля с коровами, овцами и лошадьми на некоторое время привлекли ее внимание. Она нюхала воздух, пробегая мимо незнакомых ферм, где гавкали незнакомые собаки. Тысячи запахов, от выпечки и машинного масла до пчел с ульями, доносились из деревушек. Как можно было не догадаться, что та женщина — враг? Петулька помотала головой, так что камешки на ее ошейнике зазвенели. Она на минутку остановилась, чтобы напиться из лужицы, и укоризненно оскалилась на собственное отражение. Собачка всегда гордилась тем, что присматривала за Молли. И вот теперь — такая страшная оплошность! Петулька уронила камешек, который по привычке перекатывала в пасти, прямо в лужу, заставив ее собственное отражение покрыться мелкой рябью.

«Дура!» — гавкнула она сама на себя.

Еще через десяток миль она начала выдыхаться. Болели лапки. При всей своей преданности Петулька отнюдь не была бегуном-марафонцем.

Мопсиха чувствовала, что едва ли может двигаться. Ей необходима помощь. Она снова принюхалась и поняла, что неподалеку есть ферма и оттуда сильно пахнет цветами. А вот и высокие деревянные ворота. На них виднелась вывеска с надписью и картинка с цветами. За воротами был большой двор с каким-то строением и огромные теплицы. Три человека ставили коробки в открытый грузовик. Коробки, судя по запаху, были набиты цветами. Собачка осторожно подобралась поближе и вдруг увидела белого бульдога, сидящего на куче песка. Тут и он заметил Петульку. Понюхав воздух, незнакомый пес подошел поближе.

— Привет. Любишь ромашишки? — спросил он.

Так Петулька познакомилась со Стэнли.

* * *

Чуть позже она, привычно посасывая камешек, уже неслась в кузове грузовика, только черные ушки трепетали на ветру. До Лондона оставалось еще сорок миль. Они направлялись на лондонский цветочный рынок. Теперь Петулька знала, что «ромашишки» — это просто цветы. Рядом с ней сидел Стэнли, а все остальное пространство было забито только что срезанными и туго перевязанными цветами.

— Спасибо, что помог, — поблагодарила Петулька, наблюдая за дорогой, убегавшей из-под колес грузовика.

— Не за что, милочка, — галантно ответил бульдог. — Надеюсь, днем мы погуляем по Лондону.

— Я так счастлива, что встретила тебя. Как часто ты доставляешь цветы… э-э… ромашишки на рынок?

— Ну, по-разному… Мои человеки возят их на базар, когда их раскупают. Им там, в Старом Смоге, нравятся наши ромашишки.

— Старый Смог?

— Так мы, кокни, коренные лондонцы, называем город.

— А ты сам — из Лондона?

— Ну да. Родился и вырос. Мой хозяин — разносчик.

Петулька нахмурилась и понюхала вечерний воздух, стараясь уловить запах Молли.

— Этот рынок в центре Лондона?

— Недалеко. Рядом с Парламентом. На другой стороне реки. — Стэнли почесал ухо задней лапой.