Молния

— Хорошо, — сказала Лора, — но есть еще другие вопросы. Нам нужна одежда, обувь, еще кое-какие необходимые вещи. Я составила список со всеми размерами и прочим. И, конечно, когда все кончится, я верну тебе деньги, которые ты дала, и то, что ты потратишь на компьютер и остальные покупки.

— Не сомневаюсь в этом, Шейн. И еще добавочно сорок процентов. За каждую лишнюю неделю. Не забудь и про твоего сына. Я его тоже беру в оплату.

Крис рассмеялся.

— Тетя Шейлок.

— Посмотрим, как ты будешь вмешиваться в разговоры, когда станешь моим сыном.

* * *

Лора наконец вздохнула с облегчением. Она въехала на заставленную машинами стоянку и выключила мотор. Стеклоочистители остановились, и дождь ручьями потек по стеклу. Оранжевые, красные, синие, желтые, зеленые, белые, фиолетовые и розовые огни мерцали сквозь водяную пленку, и Лоре казалось, что она внутри старомодного, ярко разукрашенного автоматического проигрывателя, которых было так много в кафе и ресторанах в пятидесятые годы.

Крис заметил:

— Толстяк Джек добавил еще неона с тех пор, как мы тут были.

— Да, похоже, — откликнулась Лора.

Они вышли из машины и остановились, глядя вверх на мигающий, сверкающий, вспыхивающий, переливающийся огнями вульгарно пышный фасад «Дворца пиццы» Толстяка Джека. Неоном были обведены контуры здания, крыши, каждое окно и входные двери. Помимо этого, гигантские солнечные очки разместились на одном конце крыши, а на противоположном — огромный неоновый космический корабль был готов к взлету, и раскаленные газы, сверкая и клубясь, вылетали из его сопел. Они уже видели раньше неоновую пиццу диаметром в десять футов, а вот улыбающееся неоновое лицо клоуна было новинкой.

Неона было столько, что он расцвечивал каждую каплю падавшего дождя, словно гигантская радуга разбилась на тысячи частиц при свете дня, чтобы продолжать жить и ночью. Каждая лужица сияла многоцветьем.

Краски ослепляли растерянного посетителя, но это была только подготовка к тому, что ожидало его внутри, а именно некое подобие хаоса, из которого триллионы лет назад родилась наша Вселенная. Официанты и официантки были наряжены клоунами, привидениями, пиратами, астронавтами, ведьмами, цыганами и вампирами; вокальное трио, наряженное медведями, ходило от стола к столу к восторгу малышей. Дети постарше играли в видеоигры, и звуки игральных автоматов сливались с пением «медведей» и детскими криками.

— Сумасшедший дом, — подытожил Крис.

Уже при входе их встретил Доминик, младший партнер Толстяка Джека. Этот высокий худой, как скелет, человек был совсем не к месту среди моря бурного веселья.

Повысив голос, чтобы перекричать шум, Лора попросила о встрече с Толстяком Джеком и добавила:

— Я уже звонила. Я старая знакомая его матери.

Это означало, что ей было нужно оружие, а не пицца. Доминик умел, не повышая голоса до крика, перекрывать какофонию.

— Мне кажется, что вы у нас уже были.

— У вас прекрасная память, — ответила Лора. — Год назад.

— Прошу вас, следуйте за мной, — сказал Доминик загробным голосом.

Им не пришлось пересекать ресторан с его диким шумом и движением, и это сокращало риск, что кто-либо из посетителей увидит и узнает Лору. Одна дверь из приемного зала вела в коридор, мимо кухни и кладовой, в кабинет Толстяка Джека. Доминик постучал в дверь, провел их внутрь и сказал Толстяку Джеку:

— Старые знакомые вашей матери. — И оставил Лору и Криса наедине с хозяином.

Толстяк Джек весьма серьезно относился к своему прозвищу и прилагал все усилия, чтобы ему соответствовать. При росте пять футов десять дюймов он весил триста пятьдесят фунтов. Облаченный в огромных размеров серый спортивный трикотажный костюм, который обтягивал его как перчатка, он был точь-в-точь как те фотографии толстяков на магнитах, которые мученики, сидящие на диете, покупали и прикрепляли к дверцам холодильников, чтобы пореже туда заглядывать; да и сам Джек по размерам не уступал самому емкому холодильнику.

Он сидел на роскошном крутящемся кресле за большим столом и встал, чтобы их встретить.

— Вы слышите этих маленьких зверенышей? — Он обращался к Лоре, игнорируя Криса. — Я специально устроился подальше от них, сделал звуконепроницаемые стены, а их все равно слышно, эти визги, вопли, можно подумать, что рядом преисподняя.

— Они дети, что с них спрашивать, — сказала Лора, стоя перед столом вместе с Крисом.

— А миссис О'Лири[6] была всего-навсего старушкой с неуклюжей коровой, но она спалила Чикаго, — раздраженно сказал Толстяк Джек. Он откусывал от шоколадного батончика «Марс». Издалека сквозь стены проникал громкий гул детских голосов, и, словно обращаясь к этому невидимому морю. Толстяк Джек сказал: — Чтоб вам подавиться пиццей, чертенята.

— Там психушка, — сказал Крис.

— А тебя кто спрашивает?

— Никто, сэр.

У Джека была пятнистая кожа и серые глазки на раздутой морде гремучей змеи. Он сосредоточил внимание на Лоре.

— Вы видели мой новый неон?

— Клоун новый, верно?