Молния

Она вытерла ладони о траву и села обратно в джип; Крис уже проснулся, он был еще сонным и никак не мог сообразить, где они находятся. Она похлопала его по щекам, пригладила растрепанные волосы и заговорила с ним. Холодный ночной воздух, проникавший в машину через разбитые стекла, также способствовал его пробуждению.

— Ну вот, теперь все в порядке, — сказала она, когда убедилась, что он окончательно проснулся. — Слушай меня внимательно, партнер. Я нашла врача. Ты можешь притвориться больным?

— Еще как. — Он сморщился, как от боли, схватился за живот и застонал.

— Не переигрывай. — Она объяснила, как они будут действовать.

— Это ты здорово придумала, мама.

— Сомневаюсь. Но другого плана у меня нет.

Она развернулась, подъехала к дому Бренкшоу и поставила машину на въезде перед закрытым гаражом, который находился на некотором расстоянии от дома. Она подхватила Криса левой рукой и подняла его, а он положил голову ей на плечо. Он сам держался за нее, так что она могла обходиться одной левой рукой, хотя он был достаточно тяжелым; ее малыш повзрослел. В свободной правой руке она сжимала револьвер.

Она пронесла Криса по дорожке мимо голых деревьев, освещаемых синеватым светом одного из редких люминесцентных фонарей на улице; она надеялась, что их никто не видит из окон соседних домов. С другой стороны, не было ничего необычного в посещении доктора в такой поздний час.

Она поднялась по ступенькам, прошла через веранду и три раза отрывисто нажала на кнопку звонка, как и подобало матери, обеспокоенной болезнью ребенка. Через секунду она снова три раза позвонила.

Через несколько минут, после еще одной серии звонков, когда Лора стала сомневаться, есть ли кто в доме, на веранде над ее головой зажглась лампочка. Она увидела, как человек рассматривает ее через верхнюю застекленную часть двери.

— Пожалуйста, прошу вас, — как можно убедительнее сказала Лора, пряча револьвер за спину, — мой сын, он отравился, он проглотил яд!

Человек отворил первую, внутреннюю дверь, а затем и внешнюю, которая открывалась наружу, и Лоре пришлось отступить в сторону.

Ему было около шестидесяти пяти, волосы седые, а лицом он походил на ирландца, если бы не карие глаза и крупный орлиный нос. Он был облачен в коричневый халат, белую пижаму и домашние туфли. Вглядываясь в Лору через стекла очков в черепаховой оправе, он спросил:

— В чем дело?

— Я живу за два квартала от вас, совсем близко, мой мальчик… отравился. — Она отпустила Криса, он соскользнул на пол и отошел подальше, а Лора уперла дуло револьвера в живот человека. — Не вздумайте звать на помощь, не то я вам выпущу кишки.

У нее и в мыслях этого не было, но он явно поверил, молча кивнул.

— Вы доктор Бренкшоу?

Он снова молча кивнул, и она спросила:

— В доме есть еще кто-нибудь?

— Никого. Я живу один.

— А ваша жена?

— Я вдовец.

— Дети?

— Они взрослые и живут отдельно.

— Не вздумайте мне врать.

— Я уже давно понял, что ложь не моя стихия, — ответил он. — Правда облегчает жизнь, хотя у меня были из-за этого неприятности. Послушайте, я в халате, а здесь холодно. Вы можете с таким же успехом запугивать меня внутри.

Лора переступила порог и вошла в дом, по-прежнему упирая револьвер ему в живот и заставляя пятиться. Крис последовал за ней.

— Милый, — шепнула она, — пойди осмотри дом. Без лишнего шума. Начинай со второго этажа и проверь все комнаты. Если кого обнаружишь, скажи, что у доктора срочный случай и что ему нужна их помощь.

Крис направился к лестнице на второй этаж, а Лора осталась в передней наедине с Картером Бренкшоу, не опуская револьвера. Где-то поблизости громко тикали старинные часы.

— Знаете, — сказал доктор, — я всю жизнь увлекался детективными романами.

Лора нахмурилась.

— Что вы хотите сказать?

— Так вот, сколько раз я читал о том, как прекрасная злодейка держала героя под дулом револьвера. А в конце, когда он обязательно одерживал над ней верх, она сдавалась на волю победителя, подчиняясь неизбежному торжеству мужского начала, и они предавались безудержной страстной любви. Вот я теперь и думаю, раз уж такая штука со мной случилась, я вполне могу предвкушать вторую половину этого миленького приключения, хоть я и староват.

Лора с трудом сдержала улыбку, ей не пристало улыбаться с револьвером в руке.

— Заткнитесь.

— И это все? У вас должен быть репертуар покруче.

— Заткнитесь. Заткнитесь же наконец.

Он не побледнел ничуть, не дрожал. Он улыбался.

Сверху вернулся Крис.

— Там никого нет, мамочка.

Бренкшоу заметил:

— Интересно узнать, у многих ли головорезов есть вот такие сообщники? Мальчик с пальчик, который называет опасного преступника мамочкой.

— Вы меня не знаете, доктор. Я способна на отчаянные поступки.

Крис скрылся в нижних комнатах, зажигая по пути свет.

Лора сказала Бренкшоу:

— У меня раненый в машине.

— Не сомневаюсь, что это пулевое ранение.

— Я хочу, чтобы вы оказали ему помощь, и никому ни слова об этом, если проболтаетесь, мы вернемся и размозжим вам голову.

— А это, — заметил он почти весело, — уже совсем великолепно.

Вернулся Крис, гася по пути лампочки, которые он включил минуту назад.

— Никого нет, мама.