Молния Господня

  Зачарованный Элиа не отрывал взгляда от двигающегося трупа, который вдруг, оставив корчившуюся на полу женщину, поднял голову к хорам. Глаза его загорелись адским пламенем. Элиа вдруг обнаружил, что Джеронимо нет рядом. Он поискал глазами в дымном чаду и вдруг увидел Вианданте внизу, на лестничном спуске на высоте трех ступеней, на нижних хорах. Леваро не мог понять, почему тот решил обнаружить себя и прервать дьявольскую вакханалию. Глаза мертвеца снова полыхнули огнём. Вианданте медленно шёл навстречу ожившему кадавру. Ноги Элиа примерзли к полу.

  Он видел, как оба замерли друг напротив друга.

  - Vade retro. Fugite, partes adversae, - слова инквизитора прозвучали во внезапно воцарившейся тишине так отрывисто и странно отчетливо, что, казалось, раскололи спертый воздух, - basta cosi!

  Беснующиеся бабы вдруг замерли в самых невероятных позах. Конюх, увидев инквизитора, дико завизжал и заметался по часовне. Покойник и инквизитор внезапно оказались в странном огненном кольце, завихряющимся, как смерч. Лицо мертвеца, почерневшее и нечеловечески жуткое, озарилось, словно печь, полыхающим пламенем глаз. Но Джеронимо смотрел на него с тем же высокомерным отвращением, с каким несколько недель назад озирал обделавшегося пачкуна-живописца, и казалось, был озабочен только тем, как, не перепачкавшись, дотащить его до Трибунала. Он примеривался было схватить кадавра за шиворот, и кинулся на него, но тот, свирепо полыхнув глазами, внезапно пропал. Исчезла и рогожа, на которой он лежал раньше.

  Круг кольца разомкнулся и опал.

  Вианданте зло сплюнул на пол и пошёл к выходу. Выйдя из осквернённой часовни, умылся пригоршней снега.

  - Теперь-то я понимаю, почему пополаны да бюргеры красивей нашей аристократии. Бюргерским дочкам детей делают патриции, а патрицианки рожают от конюхов да дьявольских отродий, - это прозаично-ворчливое замечание Джеронимо странно не вязалось с только что произошедшей на глазах Элиа дьявольщиной. - Будь всё проклято! Как висок-то ломит! Сколько здесь наших людей?

  - Все, дюжина.

  - Всю нечисть - в Трибунал. Обыски - во всех домах. Все найденные чертовы книги и снадобья - в подвал.

  Однако всех доставить в трибунал не удалось. Донна Бьянка была мертва. Остальные особы находились в состоянии либо полуобморочном, либо неуправляемом. По дороге, перегнувшись вдруг пополам и забившись в дикой конвульсии, скончалась и донна Теофрания Рано, извергнув перед кончиной на Пастиччино и Салуццо, волочивших её, фонтан чёрной рвоты. Инквизитор наблюдал, как остальных задержанных под конвоем препроводили в камеры. Но тут громкая и малопристойная ругань Подснежника, которую это трепетное создание позволяло себе нечасто, известило его, что случилось ещё что-то. Так и было. В камере обезумевшая донна Делия Фриско, опростав кишечник, упала в собственные испражнения и тоже, в судорогах и конвульсиях, умерла. Империали поднялся по лестнице вверх, остановился, поджидая Леваро, присел на ступени, развернув притащенный из часовни кем-то из денунциантов толстый колдовской фолиант. Углубился в текст.

  Леваро, появившийся с растерянным выражением на застывшем лице, заставил его вздрогнуть от неожиданности.

  - Не может быть... Кто бы мог подумать! Всё точно. Настоящая!!

  Инквизитор непонимающе взглянул на прокурора. "Ты о чём, Элиа?"

  - Ты утверждал, что задница у конюха не накладная. Точно. Я обомлел. Настоящая!

  Если бы не столь сильно болела голова, Джеронимо расхохотался бы. А так его хватило лишь на утомлённую улыбку. Он воззвал к логике.

  - Да зачем, подумай, он бы её накладывал-то?

  - Да, пожалуй... Но сорок лет живу - такой не видывал!

  -Возблагодари же Господа, дорогой Элиа, - усмехнулся Джеронимо, листая рукописную инкунабулу, - открывшего тебе в столь зрелые годы знание, обогатившее тебя пониманием неисчерпаемости разнообразия мира. Хм! Чудно-то как, вчитайся. Некий Николо Фламмель, о нём ещё говорил этот finòcchio Диосиоконте, так вот он рекомендует смесь от того, что, как ты уверял меня, является несчастьем для мужчины. "Возьмите семя репейника, истолките его в ступке, добавьте левое яичко трехлетнего козла, щепотку порошка, изготовленного из жабы, пойманной в месяц Рыб, и не когда-нибудь, а только в первый день новолуния, но сожженной на седьмой. Надо кипятить смесь до тех пор, пока она не загустеет; после этого добавить четыре капли семени крокодила и все процедить через фильтровальный мешок. Процеженная жидкость и есть то, чем следует растирать гениталии человека, лишенного мужской силы. Эффект от жидкости мгновенный и чудодейственный. Но так как крокодилы редки в нашей стране,- осторожно замечает этот Фламмель, - и потому трудно раздобыть семя этого животного, его можно без ущерба заменять семенем очень многих пород собак,- эта смесь утраивает мужскую силу..." Тебе не нужно?

  - Нет, - твердо отозвался Элиа.