Молния. История о Мэри Эннинг

— Я продала окаменелость! Нашла и продала! — вызывающе ответила я.

— Ты совсем стыд потеряла? Торговать находками в воскресный день! — вспылила матушка.

— Я совсем забыла про воскресенье, да и моя покупательница тоже. Это была знатная дама, и ей было все равно. Она выглядела очень довольной и сказала, что я далеко пойду!

— О, это уж точно, — мрачно съязвила матушка. — Далеко-далеко, прямиком в рундук Дэви Джонса![3] Во всем виноват твой папаша! Говорила я ему, что незачем брать вас на Черную Жилу да искать эти ваши камни! Добром это не кончится! Помяни мое слово!

— А разве… разве полкроны — не добро, матушка? По-моему, очень даже! Можно я завтра куплю немного баранины к ужину? Уж что-что, а торговаться я умею!

Матушка невольно улыбнулась, хоть и старалась сохранять грозный вид.

— Ладно уж! Может, эта твоя покупательница права и ты в самом деле далеко пойдешь. Вот только всегда смотри под ноги. Черная Жила, поди, не кусками баранины усеяна, а кое-чем похуже, верно, юная леди? И не надо мне тут рассказывать про останки овец, упавших с утеса. Довольно с меня. Займись лучше делом и убери грязь, которую ты развела у порога.

***

На следующий день мы с наслаждением лакомились вкуснейшей тушеной бараниной, а все благодаря мне и моей драгоценной находке! Меня так и распирало от гордости, пускай это и грех. Было ли мне стыдно, спросите вы? Ничуть!

Вот только радость моя длилась недолго. Пока мы мыли и вытирали посуду, Джозеф то и дело больно пихал меня под ребра и заговорщически подмигивал. Судя по всему, мой братец и сам был неплохим шпионом. Когда матушка на что-то отвлеклась, он прошептал мне на ухо:

— Ба, да у тебя завелся поклонник!

Я собралась толкнуть его в ответ, но он, звонко смеясь, торопливо выскочил из кухни. Я кинулась следом — нужно было выяснить, что же ему известно.

Джозеф признался, что видел, как мальчишка-шпион бегал за мной, будто щенок, а потом принялся задавать мне дурацкие вопросы, которые я изо всех сил старалась пропускать мимо ушей. Понравился ли мне его бархатный наряд? Очаровали ли меня его кудряшки? Захотелось ли мне его поцеловать?

При этом Джозефу было прекрасно известно, что у меня нет времени на наряды и что франтоватые мальчишки казались мне еще глупее разряженных девчонок. А уж поцелуи… Бр-р-р! Я стукнула Джозефа кулаком и заявила, что мне нет никакого дела до того, кто прячется по кустам и шпионит за мной, и что я ничегошеньки о нем не знаю.

Когда матушка выглянула из столовой, я грозно посмотрела на брата и провела указательным пальцем по шее — намекая, что с ним будет, если он все ей расскажет.

Джозеф ухмыльнулся и снова подмигнул.

Ох уж эти несносные мальчишки!

5. Как поймать шпиона

Действительно ли я ничего не знала о загадочном мальчишке? По его одежде можно было догадаться, что он учится в школе для юных джентльменов, расположенной на холме, вдалеке от зловонных рыбных сетей и клетей, набитых раками. Он, вероятно, хотел стащить мои сокровища или же деньги, вырученные за них. Вот только зачем мальчишке из богатой семьи мои гроши? Впрочем, не было никакой возможности выяснить, что же у него на уме, ведь каждый раз, когда мне удавалось его застукать, он позорно сбегал. Какой трус, право слово!

А может, сумасшедший.

Я твердо решила поймать его и все разузнать. Он старше меня, стало быть, должен вести себя гораздо смелее, но куда там! Это был трус, каких поискать! У меня что, три головы? Или я плююсь огнем, как дракон? А жаль! Вот было бы здорово! Только во­образите!

В общем, я поняла: нужно придумать ловушку для моего преследователя.

***

Днями напролет я только и думала, как же его поймать. Всякий раз, когда мы с братом встречались взглядами, Джозеф выразительно стучал себе пальцем по носу и подмигивал мне, как будто читал мои мысли, и это страшно меня злило.

Опять настало воскресенье, я пошла в школу, но никак не могла сосредоточиться на уроках, поскольку все время думала о загадочном преследователе.

В воскресной школе я сидела за одной партой с Хэтти Боудич. Она была румяной, златовласой, как и мой шпион. Шел урок письма. Хэтти что-то гнусаво напевала, медленно-медленно выводя буквы в прописи и высунув от усердия кончик языка. Стоял первый теплый весенний день. Вдруг огромная муха с синеватым брюшком, поблескивающим, будто кусочек стекла на солнце, упрямо забилась в окно. Ее громкое жужжание слилось с гудением Хэтти. Казалось, еще немного — и моя голова вот-вот лопнет от шума.

— Да что же это такое, совсем не дают человеку сосредоточиться!

Увы, эти слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела сдержаться.

Наша учительница мисс Эванс подняла от книги встревоженный взгляд. Она недовольно нахму­рилась.

— Мэри Эннинг! — воскликнула она. — Замолчи и не мешай остальным!

— Уже замолчала, — заметила я, потому что в тот миг, когда мисс Эванс потребовала «не мешать остальным» (как она выразилась), я и впрямь сидела тихо.

Порой люди и сами не замечают, какие глупости говорят. Увы, такое творится на каждом шагу.

— Вон! Вон из класса, грубиянка!