Молния среди леса

– Вашими стараниями. Спасибо – я посмотрел на нее с благодарностью. Эта женщина выглядела все также по-будничному усталой, словно только что прогнала забравшегося во двор кота, а не злого и опасного субъекта. Она заозиралась по сторонам, поворачивая только голову. Видимо искала свое ведро.

Не говоря ни слова, я подобрал ведро и увидев, что его стенки мокрые, вернулся к ручью и снова его наполнил.

В деревню мы шагали молча, смотря себе под ноги. Когда я снял свои последние ленточки, спутница покосилась на меня, но ничего не сказала, просто продолжила идти.

Ведро гулко стукнуло о крыльцо, немного ныло уставшее запястье.

– Еще раз спасибо Вам…, – я сделал паузу, надеясь услышать забытое имя, вспомнить хоть убей не мог.

Она кивнула, не сводя с меня глаз. Усталость давила, хотя скорее всего это было нервное перенапряжения, но ощущения те же. Вяло махнув ей рукой, я развернулся, поправил ремешки на плечах и зашагал в сторону дома доктора.

– Обожди, – догнал меня звук ее голоса.

Я развернулся и выжидающее на нее посмотрел.

– Дело у меня есть до тебя, – тетка подошла ко мне, потирая одной рукой костяшки пальцев другой, словно формулируя свою просьбу. – Тимоха, сына мой, прихворнул. Ослушался, гад такой и застыв в лесу.

Я кивнул:

– Ему нужна помощь врача?

Собеседница подняла на меня взгляд и не сводила:

– Мне бы лекарство какое. А то лихорадит его, аж зубы стучат. Отпаивала его и малиной и ноги грела, да все равно трясэ пока, как осиновый лист. А лоб как печка, – голос выдал предательскую хрипотцу в конце, заставив откашляться.

– Я могу поговорить с доктором, он вроде бы…

Она сильно напряглась:

– Мне бы лекарство только. Я его уж сама тут как-то выхожу.

– Послушайте, – я серьезно посмотрел ей в глаза, – можно попросить у него все что нужно и принести сюда, уверен он не откажет. Но если Вы говорите, что ваши…народные средства не действуют, то стоит чтобы на него взглянул доктор, поверьте. Так будет быстрее, чем просто запихивать в человека таблетки и ждать чуда.

Глаза женщины снова забегали, она тяжело задышала. какой-то страх перед докторами вступил с нею в тяжелую борьбу.

– Я здесь недолго, но могу сказать, что ваш местный доктор, Корней Аристархович – хороший человек. Вижу, что Вы не очень любите к врачу обращаться, это ваше дело конечно, но…– я запнулся.

– Ну… ладно, – выдохнула тетка, – приходите под вечер, я все равно в хате буду возиться.

Она посмотрела на меня с надеждой словно говоря: «Ладно, парень. Доверюсь тебе, но не подведи, прошу». Думаю, если бы заболела она сама, то даже не заикнулась бы о помощи.

Я обнадеживающе улыбнулся, и тут же новая мысль заставила нахмуриться:

– А что с этим мужиком, который на меня напал? Сообщить кому-то или как…

Ее взгляд метнулся на избу:

– Глядеть надо у три глаза. У нас брать-то особо нечего, но кто его каторжничью душу знает.

– Вы думаете это преступник?

– Да кто еще, – она снова погладил одной рукой другую. – Дикий, худой как палка, не жрал видно уже давно. Как зверь, затравленный…

Это известие немного смутило меня. Опасаться диких животных это одно, а вот озлобленного человека, которому, возможно, нечего терять, кроме свободы – совсем другое. С оружием здесь только егерь…

Из раздумий меня вывела собеседница:

– Пошла я. Надо глянуть, как там Тимоха.

– Еще раз спасибо…эээ, как Вас зовут?

Мой вопрос вызвал у нее удивление, словно я спросил не имя, а должность:

– Да вообще Галина величать. Баба Галя тут звали, иногда теткой Галей. А сейчас сынок только мамкой зовет.

– А отчество?

Ее брови поползли вверх:

– Это зачем? Иванова я дочь, Ивановна значит. Меня по отчеству один-то раз в жизни звали, как документ выписывали, а больше не припомню.

– До встречи, Галина Ивановна, – я вяло махнул рукой, улыбнулся и побрел в сторону жилища врача.

Глава 9. Анализ пациента.

Костомаров радостно встретил меня, окинул диагностическим взглядом и задал всего один вопрос:

– Ну как?

Я прибегнул к шантажу, пообещав кучу новостей, в обмен на ведро воды для душа. Док засуетился, заохал, обязался не просто дать воду, а подогретую. Отмывшись от прошедших дней в импровизированной душевой, я почувствовал себя обновленным. Пока длились банные процедуры, Корней Аристархович успел вскипятить чайник, достать на стол снедь, к которой, по моему настоянию, присовокупили некоторые мои консервы, и приготовился слушать. Делая паузы на то, чтобы прожевать очередной гриб с куском консервированной ветчины или хлебнуть чаю с малиновым вареньем, я поведал доктору сперва про сказочную избу посреди леса, не забыв упомянуть ее прекрасную обитательницу.

– Кштати, – сказал я, с набитым ртом, – у меня даже есть ее фотография.

– Любопытно, – задумчиво протянул Костомаров, медленно помешивая ложкой в кружке. – Конечно, это могут быть какие-то раскольники или староверцы, или Бог их разберет кто, но вот патефон и антенна никак не вяжутся с их образом жизни. Как минимум потому, что это требует денег.